Сталин. По ту сторону добра и зла

Партийцы были полностью согласны с Зиновьевым и приняли решение об усилении культурной работы в деревне и восстановлении кооперативного движения. Именно на них партия делала ставку, и именно кооперативы должны были, вытеснив частную собственность и защитив бедняков и середняков от эксплуатации кулаками, овладеть в конечном счете рынком.

Подводилась под них и идеологическая база, и в качестве «школы коллективного хозяйствования» они должны были способствовать преодолению крестьянского индивидуализма и расширению базы социалистического строительства в деревне.

Ну а поскольку кооперативы были еще очень слабы, то партия считала кооперирование «задачей на десятилетия». Столько же партия отводила и введению на селе той самой культуры, на которую пока даже не было и намека. Что полностью отвечало ленинскому плану построения социализма в СССР.

Понимали ли партийные лидеры партии все те трудности, которые их ожидали на том самом пути, где уже очень многие правители сломали себе голову? Думается, вряд ли. Среди них не было ни одного человека, который что-либо построил в своей жизни, потому и не существовало для них таких крепостей, какие бы они не смогли взять. Сейчас для большевиков такой крепостью была темная и совершенно непонятная им деревня, и тем не менее весной 1924 года они были полны решимости на новую попытку «завоевания деревни в экономическом, культурном и политическом отношении».

* * *

После съезда состоялся пленум ЦК, на котором Сталин сделал, наверное, то, что он и должен был сделать. Он подал в отставку, руководствуясь указаниями бессмертного Ленина. Правда, при этом недвусмысленно намекнул, что именно благодаря его крутости и была разбита оппозиция. Но когда необходимость в этой самой крутости отпала, он был готов подчиниться посмертной воле вождя революции. «Уверяю вас, товарищи, — закончил он свое выступление, — что партия от этого только выиграет».

Но куда там! «Товарищи» принялись его уговаривать остаться, и он, конечно же, остался. И дело было не только в том, что он тащил на себе тяжеленный партийный воз. Рядом с Каменевым и Зиновьевым сидел притихший, но все еще не смирившийся Троцкий, и они не могли не видеть в Сталине все того же крутого борца за единство партии, каким он предстал перед всей страной в недавней борьбе с оппозицией.

Но как бы там ни было, теперь все могли видеть: он не цепляется ни за какие должности и готов исполнить последнюю волю Ильича, которая была для него священна. С этой минуты уже никто не мог ткнуть в него ленинским «Завещанием». Ну а тем, кто будет его попрекать, он всегда мог ответить: «Так решили вы сами!» И был трижды прав!

Крупская была разочарована. С какой тайной радостью несла она взрывоопасное, как ей казалось, ленинское «Завещание», как надеялась на то, что ненавистный ей человек будет наказан, и — ничего...

* * *

Еще более укрепив свои позиции, Сталин, к огромному неудовольствию бывших соратников по триумвирату, и на самом деле сосредотачивал в своих руках все большую власть и влияние. Зиновьев хмуро наблюдал за тем, как Сталин все более решительно вторгался в работу руководимого им Коминтерна.

Каменев был крайне недоволен усилением позиций генсека в Московской партийной организации, где он совсем еще недавно чувствовал себя весьма уютно. И уже очень скоро в стране не осталось практически ни одной сферы, где бы не ощущалось тяжелое дыхание генсека. Впрочем, иного уже и не могло быть. После революции партия охватила своими ячейками практически всю Россию, создав огромную иерархию центральных и местных организаций. При полном главенстве первых, к чему и призывал так называемый демократический централизм. А чтобы еще больше контролировать партийные органы на местах, была установлена система контрольных комиссий.

Формально власть принадлежала Советам, однако все важные вопросы давно уже решались в ЦК и Политбюро. В этом и не было ничего странного, так как большинство их членов занимали высшие государственные посты. «Нам, — говорил Ленин, — нужен единый, сильный, мощный ЦК, который руководит всем... ЦК на то и ЦК, что он и для Советов, и для профсоюзов, и для кооперативов, и для губисполкомов, и для всего рабочего класса есть ЦК. В этом заключается его руководящая роль, в этом выражается диктатура партии». И не случайно в одной из резолюций последнего съезда было записано: «Диктатура рабочего класса не может быть обеспечена иначе, как в форме диктатуры его передового авангарда, т.е. компартии».