Сталин. Путь к диктатуре

Вдобавок ко всему этому его искренняя преданность Сталину вне сомнения. Такую преданность Кирову Сталин выказывал и сам, выдвинув его в 1926 году на пост руководителя ленинградской партийной организации, хотя секретарем ЦК партии Азербайджана он был назначен еще Лениным (1921 год). Свою дружбу с Кировым Сталин засвидетельствовал и в трогательной надписи на авторском экземпляре «Вопросов ленинизма»: «Брату моему и другу Сергею Мироновичу Кирову от автора. И. Сталин, 1924», — гласит эта надпись.

Да, такого Кирова нельзя было убрать политически, но его легко было убрать физически. И сразу добиться двух целей: убить конкурента и воспользоваться этим убийством для оправдания «великой чистки».

* * *

Но как же Ягода пошел на это? А вдруг дело провалится? Вдруг его разоблачат люди Кирова или сам Киров? На это дал классический ответ прокурор Вышинский: «Ягода — не простой убийца. Это — убийца с гарантией на неразоблачение».

Верховным гарантом «неразоблачения» был сам главный организатор Сталин — но только до поры до времени…

Теперь перед Ягодой была поставлена более трудная и ответственная задача — подготовить несколько процессов в Москве и Ленинграде по ликвидации, во-первых, собственных исполнителей, во-вторых, политических врагов Сталина, абсолютно непричастных к убийству Кирова. Первая задача была легкая: Николаева и его личных друзей (Католинов, Румянцев, Сосицкий и др.), которые могли знать кое-что о подлинных организаторах убийства, арестовали и в подозрительно спешном порядке, через какой-нибудь месяц (в начале января 1935 года), расстреляли. Официальное сообщение говорило, что состоялся суд и что обвиняемые из «группы Николаева» расстреляны. Был ли вообще суд, что подсудимые говорили, каковы были показания самого Николаева, расстреляны ли они через месяц, а не через день, как тот охранник Кирова, о котором говорил Хрущев, — все это осталось тайной.

Медведь и Запорожец были «наказаны» назначением на другую чекистскую работу на Дальнем Востоке «за необеспечение охраны Кирова».

В середине января 1935 года в Москве состоялся первый процесс над Зиновьевым и Каменевым. Им предъявили обвинение, что они поручили Николаеву и его группе совершить убийство Кирова. Косвенное доказательство: все члены группы Николаева коммунисты — бывшие зиновьевцы (хотя сам Николаев был с самого начала сталинцем).

Но так как при их допросах, по всей вероятности, не применялись методы физических пыток, то обвиняемые категорически отказались признать себя виновными. Каменев заявил на этом суде: «Я должен сказать, что я по характеру не трус, но я никогда не делал ставку на боевую борьбу». Когда же ему суд сообщил, что его судят за возглавление террористического «Московского центра», Каменев иронически заметил: «Я ослеп — дожил до пятидесяти лет и не видел этого центра, в котором я сам, оказывается, действовал».

К этому же сводились и показания Зиновьева, который, однако, указал на одну важную деталь: многих из сидящих с ним на скамье подсудимых в качестве членов его «Московского центра» (16 человек) он впервые в своей жизни увидел здесь на суде (во всех московских процессах рядом с известными деятелями партии и государства НКВД сажал и своих совершенно неизвестных агентов-провокаторов как «свидетелей-соучастников»).

Но одно Зиновьев и Каменев все-таки признали: поскольку коммунисты, которых расстреляли по делу «Ленинградского центра» (группа Николаева), когда-то были их единомышленниками, постольку они, Зиновьев и Каменев, несут за них «моральную ответственность». Это было не то, чего Сталин требовал от них, но пока пришлось этим ограничиться.

Каменева и Зиновьева присудили лишь к тюремному заключению за «моральную ответственность» в деле убийства Кирова. У Сталина было много времени и столько же терпения. Главное — лед тронулся!..

Зиновьевцы ошибались, если они думали, что они так легко отделались от назойливой охоты Сталина за их головами. Осужденных Зиновьева и Каменева Сталин не отправил в Сибирь, а разместил по одиночным камерам на Лубянке, разместил, главным образом, за их же оплошность: кто сказал «А», должен сказать и «Б». Сталин дал новое задание Ягоде с неограниченными полномочиями — выбить из них это «Б». Сталин ему, вероятно, обещал то же, что и министру государственной безопасности Игнатьеву во время «дела врачей»: «Если ты не добьешься признания врачей, мы тебя укоротим на голову!» А при помощи каких методов? О них нам сообщил тот же Хрущев: «Эти методы были просты: бить, бить и еще раз бить». И Ягода и его помощники били зиновьевцев до тех пор, пока они не подписали фактические показания о том, что они не только убили Кирова, но собирались убить Сталина, Кагановича, Ворошилова, Жданова, даже Косиора, Постышева, Орджоникидзе и Ягоду (в этот список почему-то не был включен Молотов).

* * *