Сталин. Путь к власти

Троцкий явно проводил аналогию между этой ситуацией и положением в СССР. Поэтому он заявил, что «политическая линия невежественных и бессовестных шпаргальщиков должна быть выметена, как мусор, именно в интересах победы рабочего государства». Троцкий утверждал, что тот, кто выметет этот мусор, не становится пораженцем, а является подлинным выразителем революционного оборончества: «идейный мусор победы не дает!» Эти высказывания Троцкого Сталин в своей речи 1 августа истолковал так: «Что это за «мусор»? Это, оказывается, большинство партии, большинство ЦК, большинство правительства. Так вот, оказывается, что, когда враг подойдет на расстояние 80 километров к Кремлю, этот опереточный Клемансо будет заниматься не тем, чтобы оборонять СССР, а свержением нынешнего большинства партии. И это называется у него обороной!»

Высмеивая претензии Троцкого, напоминая ему, что под заявлением оппозиции подписалось не более тысячи человек, Сталин в то же время осознавал опасность, исходившую от оппозиционеров. Он заявил: «Перед нами имеются две опасности: опасность войны, которая превратилась в угрозу войны, и опасность перерождения некоторых звеньев нашей партии. Идя на подготовку обороны, мы должны создать железную дисциплину в нашей партии. Без этой дисциплины оборона невозможна». Еще раньше Сталин поставил на одну доску действия крупных капиталистических держав против СССР и выступления оппозиции. 24 мая на пленуме ИККИ Сталин заявил: «Я должен сказать, товарищи, что Троцкий выбрал для своих нападений на партию и Коминтерн слишком неподходящий момент. Я только что получил известие, что английское консервативное правительство решило порвать отношения с СССР. Нечего и доказывать, что теперь пойдет повсеместный поход против коммунистов. Этот поход уже начался. Одни угрожают ВКП(б) войной и интервенцией. Другие – расколом. Создается нечто вроде единого фронта от Чемберлена до Троцкого».

На объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), продолжавшемся с 29 июля по 9 августа 1927 года, развернулась острая полемика между оппозицией и руководством по всему спектру международных проблем. Сталину приходилось оправдываться за события в Австрии, Польше, Англии, Китае. Эти обвинения в адрес Сталина А. Улам комментировал так: «Нам представляется, что эти обвинения были еще более нечестными, чем заявления американской оппозиции, которая винит правительство США в том, что число стран «свободного мира» сокращается. Но каким образом Советский Союз мог отвечать за то, что коммунизм не одерживал побед в 1926 году? Как Сталин мог стать причиной экономического возрождения Германии, или неудач коммунистов Франции на выборах, или провала британской всеобщей забастовки?»

Помимо международных проблем, снова поднимались вопросы теории и истории партии, снова вспоминали, кто и как себя вел с 1903 года. Пытаясь изобразить себя и своих сторонников истинными революционерами, Троцкий провел историческую аналогию между событиями в России после 1917 года и французской революцией XVIII века. Троцкий утверждал, что в стране происходит термидорианское перерождение, а Сталин и его сторонники – это «термидорианцы», уничтожающие подлинных революционеров, таких как Троцкий, Зиновьев, Каменев и другие. Дискуссия становилась все более жесткой. 5 августа Сталин предъявил оппозиции очередной ультиматум, потребовав от нее под угрозой исключения Троцкого и Зиновьева из состава ЦК «отказаться решительно и бесповоротно от «термидорианской» болтовни и несуразного лозунга насчет клемансистского эксперимента», осудить своих сторонников в партиях Коминтерна и порвать с ними, «отказаться от всякой фракционности и от всех тех путей, которые ведут к созданию новой партии в ВКП(б)».

8 августа Троцкий, Зиновьев, Каменев, Пятаков, Смилга, Раковский, Муралов и другие направили в ЦК покаянное письмо, второе после осени 1926 года. Выразив удовлетворение тем, что оппозиция «по всем… вопросам, нами поставленным, в известной мере отступила», Сталин заявил: «То, что предлагает нам оппозиция, нельзя считать миром в партии. Не надо поддаваться иллюзии… Это временное перемирие, которое может при известных условиях явиться некоторым шагом вперед, но может и не явиться». В то же время было очевидно, что Сталин не хотел идти на окончательный разрыв с оппозицией в условиях, когда над страной нависла угроза войны. Обращаясь к тем своим сторонникам, которые требовали от оппозиционеров полной и безоговорочной капитуляции, Сталин говорил: «Нет, товарищи, нам перемирие нужно, вы тут ошибаетесь. Если уж брать примеры, лучше было бы взять пример у гоголевского Осипа, который говорил: «Веревочка? – давайте сюда, и веревочка пригодится». Уж лучше поступать так, как поступал гоголевский Осип. Мы не так богаты ресурсами и не так сильны, чтобы могли пренебрегать веревочкой».