Сталин. Путь к власти

Позже Сталин рассказывал: «Первая вспышка разногласий обнаружилась у нас перед июльским пленумом ЦК (1928). Разногласия касались тех же вопросов: о темпе развития индустрии, о совхозах и колхозах, о полной свободе частной торговли, о чрезвычайных мерах против кулачества». Однако члены политбюро договорились воздержаться от взаимных обвинений и действовать на основе единой позиции. Было подготовлено «известное заявление, подписанное всеми членами Политбюро (в июле 1928 года), о единстве Политбюро и отсутствии в нем разногласий». Исходя из этого решения, Сталин, выступая на пленуме МК и МКК ВКП(б) 19 октября, заявил: «В Политбюро нет у нас ни правых, ни «левых», ни примиренцев с ними. Это надо сказать здесь со всей категоричностью. Пора бросить сплетни, распространяемые недоброжелателями партии и всякого рода оппозиционерами, о наличии правого уклона или примиренческого отношения к нему в Политбюро нашего ЦК».

Декларации о мире в политбюро прикрывали острую борьбу между сторонниками Сталина и сторонниками Бухарина в самых различных учреждениях, организациях и органах печати. Как отмечал Коэн, «в конце лета и осенью 1928 года Сталин, заручившись санкцией большинства в Политбюро, перешел в наступление и безжалостно двинулся на устранение политической базы правых… Был уволен ряд сочувствовавшим правым работников московского и республиканского правительств». В отставку был отправлен редактор «Ленинградской правды» бухаринец П. Петровский. «Примерно в то же самое время… молодые бухаринцы – редакторы «Правды» и «Большевика»: Слепков, Астров, Марецкий, Зайцев и Цейтлин были смещены со своих должностей и заменены сталинистами»… На Угланова и поддерживавших его секретарей райкомов обрушился огонь кампании «самокритики», направленной против «правого оппортунизма»… В первые недели октября Угланов столкнулся с повальным неповиновением в партийных низах, оказался не в состоянии сменять и перемещать работников в своей собственной организации и вынужден был сместить двух своих наиболее активных секретарей райкомов, Рютина и Пенькова».

На заседании Московского комитета 18—19 октября Угланова критиковали за «терпимое отношение к правому уклону». 19 октября на заседании выступил Сталин. Он категорически отказывался «заострять вопрос на лицах, представляющих правый уклон», но впервые резко поставил вопрос о «правом уклоне» и его опасности: «Правый уклон в коммунизме в условиях советского развития,

где капитализм уже свергнут, но где еще не вырваны его корни, означает тенденцию, склонность одной части коммунистов, правда, не оформленную и, пожалуй, еще не осознанную, но все же склонность к отходу от генеральной линии нашей партии в сторону буржуазной идеологии».

При этом Сталин давал понять, что «правым уклоном» является позиция тех, кто выступает против провозглашенного им нового курса развития страны: «Когда некоторые круги наших коммунистов пытаются тащить партию назад от решений XV съезда, отрицая необходимость наступления на капиталистические элементы деревни; или требуют свертывания нашей индустрии, считая нынешний темп быстрого ее развития гибельным для страны; или отрицают целесообразность ассигновок на колхозы и совхозы, считая их (ассигновки) выброшенными на ветер деньгами; или отрицают целесообразность борьбы с бюрократизмом на базе самокритики, полагая, что самокритика расшатывает наш аппарат; или требуют смягчения монополии внешней торговли и т. д. и т. п., – то это значит, что в рядах нашей партии имеются люди, которые пытаются приспособить, может быть, сами того не замечая, дело нашего социалистического строительства ко вкусам и потребностям «советской» буржуазии. Победа правого уклона в нашей партии означала бы громадное усиление капиталистических элементов в нашей стране… Это значит ослабление пролетарской диктатуры, усиление шансов на восстановление капитализма. Стало быть, победа правого уклона в нашей партии означала бы нарастание условий, необходимых для восстановления капитализма в нашей стране».

Теперь, объясняя разницу между двумя уклонами в партии, Сталин утверждал, что носитель «левого» (троцкистского) уклона… переоценивает

силу наших врагов, силу капитализма, видит только возможность восстановления капитализма, но не видит возможности построения социализма силами нашей страны, впадает в отчаяние и вынужден утешать себя болтовней о термидорианстве в нашей партии». В то же время, по мнению Сталина, «опасность правого, откровенно оппортунистического уклона в нашей партии» состоит «в том, что он недооценивает силу наших врагов, силу капитализма, не понимает механики классовой борьбы в условиях диктатуры пролетариата и потому так легко идет на уступки капитализму, требуя снижения темпа развития нашей индустрии, требуя облегчения для капиталистических элементов деревни и города, требуя отодвигания на задний план вопроса о колхозах и совхозах, требуя смягчения монополии внешней торговли и т. д. и т. п.».