Сталин. Разгадка Сфинкса

10 мая Политбюро с подачи Ворошилова приняло постановление о крупных кадровых рокировках в наркомате обороны и других организационных мероприятиях. В частности, Якир из Ленинграда перемещался на Украину — руководить войсками Киевского военного округа. Тухачевский освобождался от обязанностей замнаркома и назначался командующим Приволжским военным округом. Кроме того было принято решение о расширении полномочий политических работников, фактически означавшее восстановление системы двойного подчинения в армии.

Судя по всему, к 10 мая у политического руководства страны не было в тот период времени помыслов о физическом устранении Тухачевского, Якира и других. В противном случае Сталин просто не дал бы аудиенции у себя в Кремле Тухачевскому. Последнего он принял 13 мая, как это явствует из книги регистрации, очевидно, по инициативе маршала. Никаких материалов о сути их разговора не осталось. Вероятнее всего, Тухачевский пытался без особого успеха убедить вождя в своей полной благонадежности. Надо полагать, Сталин ему не особенно верит, но и достаточно веских аргументов против Тухачевского, очевидно, не имелось.

Проходит всего лишь неделя и положение изменилось самым кардинальным образом. Значит за эти считанные дни в Москву поступили экстраординарные сведения либо извне, из считавшегося надежным источника, либо изнутри. Или эти данные совпали, что вызвало адекватную реакцию властей.

По версии Вальтера Шелленберга, шефа зарубежной разведки нацистской Германии последних лет ее существования, решающую роль в столь масштабной «зачистке» командного состава РККА сыграло его ведомство. Аккурат «в середине мая 1937 года», говорит Шелленберг, «специальный эмиссар Сталина» получил якобы объемистую кипу «усовершенствованную» немецкой стороной материалов о заговорщике Тухачевском. При этом он сообщает, что окончательное решение о данной акции принимал как будто лично фюрер. И, вероятно, Гитлер считал, что ослабление Красной Армии в результате «децимации» советского военного командования на определенное время обеспечит его тыл в борьбе с Западом. Либо позволительно будет предположить, что нацистские бонзы, зная о состоянии некоторой нестабильности партийно-советского руководства СССР, так сказать, подбрасывали дров в костер, рассчитывая вызвать хаос в стране. Кроме того, Гитлер явно косвенно стремился запугать собственный генералитет, в лояльности которого он также имел основания сомневаться. Не решаясь одновременно на его чистку, на чем особенно настаивал бедняга Рем.

Каковы бы ни были истинные намерения германской стороны, в итоге они оказались во благо национальных интересов России. Хотя часть людей пострадала, очевидно, совершенно безвинно. Надо полагать, Сталин и его ближайшее окружение, отнюдь не были склонны безоглядно верить документам столь любезно представленными наиболее вероятными в не столь отдаленном будущем противниками.

Но том, что в свое время отдельные красные военачальники распивали на брудершафт шнапс и водку с немецкими генералами, Сталину и его коллегам было хорошо известно. Они даже допускали возможность того, что немецкие военные по своим человеческим качествам вызывали у их советских коллег чувства приязни.

Однако наличие у германской стороны оперативных планов Генштаба РККА, а, судя по всему, таковое имело место, говорило о многом. Сталин молниеносно оценил опасность. Даже гипотетическую вероятность предательского сговора своих полководцев с немецкими генералами необходимо было немедленно устранить во избежание неисчислимых бед государству. Поэтому был дан карт-бланш НКВД и лично Ежову на ускоренное проведение всех необходимых мероприятий.

С середины мая аресты видных военачальников вследствие, и в том числе, признательных показаний Примакова, Путны и других, посыпались как из рога изобилия. Пытаясь спасти свои жизни, Корк А.И. и Фельдман Б.М. раскололись на первых же допросах и выразили полную готовность давать показания в интересах следствия.

20 мая Ежов представил Сталину, Молотову, Ворошилову и Кагановичу материалы по заговору в РККА и ставил вопрос об избрании меры пресечения в отношении остальных участников. Через три дня из чрева Политбюро вышел документ, адресованный членам и кандидатам в члены Центрального Комитета ВКП(б) для опросного голосования по лишению статуса их коллеги по партии военного Тухачевского, вкупе с высокопоставленным штатским Рудзутаком.

Положение последнего существенно пошатнулось в начале тридцатых годов. В 1931 году он был убран с кресла наркома путей сообщения, а в следующем лишился членства в Политбюро. В 1934 году Рудзутак вновь становится кандидатом в члены Политбюро, но заменяется Кагановичем на посту председателя Комиссии партийного контроля (КПК), одном из важнейших в иерархии ВКП(б).