Сталин. Разгадка Сфинкса

Добившись полного отстранения, в конечном счете, Даладье от руководства государством, Рейно назначил своим заместителем 84-летнего маршала Пэтена, обретя тем самым в одном лице преемника и судью. Престарелый маршал, прекращая борьбу с Гитлером, очевидно, руководствовался изречением прусского монарха 18 века, но в противоположном смысле. Как известно, Фридрих Великий, получив известие о тяжелом поражении, воскликнул: «Все потеряно, кроме чести». Пэтен, в отличие от именитого пруссака, предпочел бесчестье и унижение, нанесению, возможно, непоправимых разрушений Парижу. Впрочем, возможно, он поступил правильно.

Неправда, писал Моруа, что рядовые французы пали духом еще до немецкого наступления. Народные массы верили в победу, как в 1914 году, вплоть до самого конца. На их сознание не давили, как на правительственную верхушку, многотысячные жертвы, принесенные Францией на алтарь победы в Первой мировой войне.

Цвет британской нации также немалым числом полег на французских полях, вследствие чего волны пацифизма захлестнули и Англию. Ее руководители также испытывали гнет моральной ответственности и до последнего оттягивали необходимость посылки своих подданных на фронт — сражаться насмерть с германцами.

Сталин, не понаслышке знавший войну, также испытывал подобное моральное давление, но волевым усилием отбрасывал прочь все сомнения и колебания. В ходе длительного военного противоборства он отшлифовал до блеска стиль своего руководства — КООРДИНАТОРА всех многообразных усилий страны по отражению врага.

Все попытки приписать Жукову решающую роль в германско-российской кампании исключительно неправомерны. Он был лишь первым из советских военачальников, не более того. Сталин использовал Жукова и других генералов и офицеров Ставки, преимущественно, как особый инструмент на местах. Все многочисленные бразды руководства кампании он твердо держал в руках у себя в Москве, силой абстракционного мышления представляя ситуацию и подкрепляя ее точными и достоверными сведениями своих надежных и испытанных полномочных представителей. Безусловно, исключительно благодаря личным качествам Сталина как руководителя, Россия одержала победу в столь суровой и продолжительной борьбе с нацизмом.

В первые летние кампании Красная Армия по меньшей мере дважды попадала в крайне неблагоприятное положение, неблагоприятное до такой степени, что Жуков со знанием дела выразился следующим образом: «никакое военно-политическое руководство любой другой страны не выдержало бы подобных испытаний и не нашло бы выхода». Под «военно-политическим руководством» Жуков имел в виду, кроме себя самого, в первую очередь Сталина, добивавшегося своей требовательностью порой невозможного.

Черчилль, отношение которого к кавказцу оценивается как любовь-ненависть (почитание-зависть), от своего лица и покойного Рузвельта заверял, что Сталин «обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью, был непревзойденным мастером находить пути выхода из самого безвыходного положения» и огромным счастьем для России было его премьерство в годину сильнейших испытаний.

Если верить Риббентропу, Гитлер высказался однажды о Сталине с большим восхищением. «Он сказал: на этом примере снова видно, какое значение может иметь один человек для целой нации. Любой другой народ после сокрушительных ударов, полученных в 1941— 1942 г.г., вне всякого сомнения, оказался бы сломленным. Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан только железной твердости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления… Сталин, без сомнения, — историческая личность совершенно огромного масштаба».

Очевидно, Сталин исключал категорически даже в самом крайнем случае, в самые напряженные лично для него моменты в 1941 году вариант, избранный Петэном. Вождь отлично сознавал, что в подобном случае он будет немедленно расстрелян без особого суда и следствия как презренный предатель и изменник.

Менталитет подавляющего большинства русских, способных переносить тяготы военных бедствий со стоическим терпением в корне отличался от жителей Запада, в частности французов и англичан. В России, несомненно, посчитали бы неприемлемыми действия, предпринятые англичанами в 1940 году во Франции. То есть поспешную эвакуацию с Дюнкеркского плацдарма, суть бегства, без оружия и прочего снаряжения.