Сталин. Разгадка Сфинкса

Уинстон Леонард Спенсер Черчилль родился приблизительно на пять лет раньше Сталина в весьма именитой и далеко не бедной семье. Уже одним этим островитянин существенно разнился с горцем, сыном сапожника. Получивший приличное образование молодой кавалерийский офицер Уинстон участвовал в ряде колониальных военных экспедиций в последнем пятилетии 19 века. Он быстро понимает, что искусное владение пером более верный способ прославиться, к тому же значительно безопаснее меча. Заслуживает внимания тот факт, что британец серьезно повредил случайно однажды руку, правда, в отличие от Сталина, правую.

В качестве журналиста Черчилля быстро замечают определенные круги страны, о чем свидетельствует его избрание в 1900 году в парламент от консервативной партии. Спустя четыре года Черчилль переходит в ряды либеральной партии, затем вновь возвращается в лоно консерваторов. Этот деятель всегда был прагматиком в политике, то есть не имел стойких убеждений, кроме одного. Черчилль всегда отличался непримиримой враждебностью к коммунистической идеологии. Его политическая карьера изобиловала взлетами и падениями и в графическом изображении носит весьма причудливый характер. В то время как у Сталина линия графика постоянно и неуклонно шла вверх, пусть даже незначительно.

В 1908 году Черчилль уже возглавлял первый значительный британский правительственный пост — министра торговли в кабинете Асквита. В течение двадцати лет с небольшими перерывами он занимал различные министерские должности.

В 1917 году положение простолюдина Кобы (Сталина) и аристократа Черчилля (министра военного снаряжения в правительстве Ллойд-Джорджа) практически уравнялось.

Усилия британца любой ценой подавить смуту на востоке Европы обратили внимание Ленина, объявившего Черчилля «величайшим ненавистником Советской России».

В 1929 году (когда Сталин уже развернул свою грандиозную программу преобразования страны) Черчилль лишился очередного правительственного поста и на долгие годы ушел в тень, поскольку не имел поддержки общественного мнения страны. Он был в числе немногих политиков Запада, сравнительно рано осознавших германскую угрозу. Хотя первоначально британец восторгался Муссолини и Гитлером, у него было с ними практически полное родственное единодушие.

В Черчилле поразительно проявились черты присущие им, а также Троцкому. Непоседливость, огромные апломб и аффектация, журналистское дарование и способности в живописи.

Лишь когда фашизм стал серьезно угрожать интересам Англии, Черчилль был вынужден выступить против него. Его степень ответственности за огромное усиление Гитлера с середины 1940 года также достаточно велика. Вскоре после назначения королем на пост премьер-министра Черчилль патетически заявил в палате общин о решимости сражаться с Германией до победного конца. В то же время он полагает, «что в качестве меры предосторожности» срочно необходимо провести операцию «Динамо» — экстренную эвакуацию английских войск с побережья. При этом Черчилль категорически утверждает в своем фундаментальном труде «Вторая мировая война» о том, что никогда «не возникал вопрос об оставлении французов на произвол судьбы». Но как еще иначе можно назвать скоропостижную эвакуацию боеспособного британского контингента через Ла-Манш?

Черчилля чрезмерно превозносят за важнейший якобы в его политический жизни шаг — решимость продолжать войну против Германии один на один. Но в данном случае он выполнял волю нации, настроенной на дальнейшую борьбу. Спасуй Черчилль в тот момент — и его постигла бы участь своего предшественника.

Мимоходом британец сообщает, что Риббентроп в свое время дважды приглашал его посетить Гитлера. Но как частное лицо, он отказывался, хотя «охотно встретился бы с Гитлером, если бы был уполномочен на то Англией». Данным признанием Черчилль выразил свое жизненное кредо, которое заключается в том, что для деятеля государственного исключительно важны не личные симпатии и антипатии, а политические интересы.

Сходство позиций Черчилля и Сталина здесь, несомненно, просматривается. И все же островитянин принадлежал к типу людей, особенно не жалуемых горцем, вследствие их явной психологической несовместимости. Впрочем, за непомерные амбиции и позерство Черчиллю не слишком доверяли и на родине. Поэтому он проиграл выборы в июле 1945 года. Черчилль с горечью вспоминал о том, с какой уверенностью Сталин предсказывал в Москве победу на грядущих выборах именно его консервативной партии. Однако сторонники Черчилля оказались тогда в меньшинстве. Английские избиратели не пожелали учесть тот факт, что их лидер являлся одним из творцов победы над фашистской Германии. Они руководствовались принципом: «Мавр сделал свое дело, теперь он должен уйти».

Если балканцу Джиласу (и не только ему одному) великоросс Молотов по сравнению с кавказцем Сталиным представлялся верхом невозмутимости и чопорности, то истый британец Черчилль по его же воспоминаниям выступает довольно импульсивным и даже несерьезным малым.