Сталин в преддверии войны

Следует отметить, что и советская сторона не сделала всего возможного, чтобы попытаться преодолеть это препятствие, в частности, для участия в переговорах в Москве не был приглашен официальный представитель Польши. Объясняя это английским представителям, Ворошилов сказал: «В течение всего периода переговоров польская пресса и общественность заявляли, что они не хотят помощи от Советов; что же, мы должны были завоевывать Польшу, чтобы предложить нашу помощь, или нам надо было на коленях умолять эту помощь принять?!»[267]

Это, конечно, так, но все же в той обстановке советская дипломатия должна была сделать все от нее зависящее, чтобы изменить позицию польского правительства. В 20-х числах августа англо-франко-советские переговоры зашли в тупик. Французский посол в СССР П. Наджияр писал 25 августа в Париж: «Действительно, как можно было надеяться получить обязательства СССР против Германии… если поляки и румыны продолжали игнорировать русскую помощь»[268]

.

Безрезультатные переговоры с Англией и Францией не позволили СССР выйти из изоляции, в которой он оказался после мюнхенского сговора. Продолжались бои на Халхин-Голе. Не исключалась, как полагали в Кремле, и возможность нового «Мюнхена». Необходимо было принимать экстренные меры, чтобы обеспечить безопасность СССР и не позволить втянуть его в войну, которая вот-вот должна была вспыхнуть в Европе.

Действительно, готовившаяся агрессия Германии против Польши вырисовывалась все отчетливее. Явные и тайные пружины дипломатических контактов в сложном переплетении переговоров между западными державами и СССР, Англией и Германией, Германией и Советским Союзом сжались до предела. Европа неудержимо катилась к войне. В образовавшемся политическом цейтноте и великие державы, и малые страны стремились обеспечить себе наилучшие позиции как при возможности сохранения мира, так и на случай войны.

С принятием решения о военных переговорах в Москве между СССР, Великобританией и Францией активность германских дипломатов заметно возросла. По мере приближения срока нападения на Польшу (часть войск вермахта уже выдвинулась к польской границе, в стране шла частичная мобилизация) Гитлер стремился быстрее изолировать Польское государство, не допустить советско-англо-французского соглашения. Хорошо зная о стремлении руководства СССР избежать втягивания страны в войну и добиться гарантий Прибалтике, Берлин готовился предложить ему пакт о ненападении, который отвечал бы национальным интересам Советского государства и в то же время позволял Гитлеру воевать с Польшей без вмешательства последнего. Он предлагал СССР то, в чем ему отказывали западные державы.

В Берлине искали пути максимального ускорения переговоров и с Англией, для чего было решено наделить немецких представителей большими полномочиями, а одновременно подготовить все для поездок Геринга в Англию, а Риббентропа в Москву. Началась напряженная подготовка этих визитов. Поскольку один из них исключал другой, выбор предстояло сделать в «последний час». На этом этапе закулисной дипломатической борьбы главным по-прежнему являлось обеспечение наиболее выгодных внешнеполитических условий для захвата Польши.

3 августа советник Чемберлена Г. Вильсон встретился с немецким послом в Лондоне Г. Дирк-сеном. Подтвердив, что суть его бесед с Вольтатом остается в силе, Вильсон вновь дал понять, что англо-германское соглашение «начисто освободило бы британское правительство от принятых им на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д…». В результате беседы германский посол пришел к выводу, что возникшие у Англии «за последние месяцы связи с другими государствами являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет действительно достигнута единственно важная и достойная усилий цель — соглашение с Германией»[269].

11 августа состоялась беседа Гитлера с верховным комиссаром Лиги Наций в Данциге К. Буркхардтом. Глава Третьего рейха сказал: «Все, что я делаю, направлено против России. Если Запад настолько глуп, чтобы не понять этого, тогда я буду вынужден пойти на компромисс с русскими и сначала нанести удар против Запада. Затем я обрушу все свои силы против СССР. Мне нужна Украина, чтобы никто не довел нас до голода так, как это было во время прошлой войны»[270]

. Буркхардт согласился сообщить в Лондон о готовности Гитлера встретиться с кем-либо из представителей английского правительства. Известие вызвало интерес. Галифакс 15 августа так ответил Буркхардту: «Я изучаю предложение о целесообразности встречи англичанина с господином Гитлером. Я также надеюсь, что Вы могли бы установить контакт с господином Беком»[271].

Одновременно английское правительство рекомендовало Польше «следовать в русле общей политики, нацеленной на достижение разрядки»[272].