Сталин в преддверии войны

С немцами вопрос был улажен, но надо было как-то объяснить советскому народу и внешнему миру необходимость ввода советских войск в Польшу. В ноте правительства СССР, врученной польскому послу в Москве 17 сентября, было сказано, что «Польша превратилась в удобное поле для военных случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам. Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными». Одновременно послам 24 стран, имевшим дипломатические отношения с Советским Союзом, было заявлено, что СССР продолжает сохранять нейтралитет в войне. Это было весьма своевременное заявление. В те же сентябрьские дни вопрос об объявлении СССР войны ставился в правительствах Англии и Франции. Однако было решено продолжать поддерживать дипломатические отношения с Советским Союзом и даже активизировать их, чтобы удержать СССР от дальнейшего сближения с Германией. Кроме того, ввод советских войск в восточные районы Польши рассматривался как сужение экономической и стратегической базы фашистского рейха. В своем выступлении по радио 1 октября 1939 года У. Черчилль, занимавший тогда пост военно-морского министра, признал, что выдвижение советской границы на Запад создало серьезный барьер против беспрепятственного продвижения немецких войск на Восток. «То, что русские армии, — отмечал он, — должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае, позиции заняты и создан восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть»[376]

.

Известный английский политический деятель Ллойд Джордж писал польскому послу в Лондоне осенью 1939 года, что СССР занял «территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны… Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев»[377]

.

Войскам Белорусского и Украинского фронтов, вступившим в Польшу, разъяснялось, что они должны занять территорию Западной Белоруссии и Западной Украины, взяв под свою защиту жизнь и имущество местного населения. В обращении военных советов фронтов говорилось о том, что советские воины идут в Западную Украину и в Западную Белоруссию «не как завоеватели, а как освободители… украинских и белорусских братьев… от всякого гнета и эксплуатации, от власти помещиков и капиталистов». Особо обращалось внимание советских бойцов на необходимость защиты местного населения от жандармов и осадников, охраны имущества всех граждан независимо от национальности, лояльного отношения с польскими военнослужащими и государственными чиновниками, если они не оказывают вооруженного сопротивления советским войскам. Действительно, как свидетельствует начальник Главного штаба Войска Польского генерал бригады В. Стахевич, «советские войска демонстрировали симпатию к польским солдатам, угощали их папиросами и подчеркивали, что идут на помощь Польше». По сведениям польских частей Корпуса охраны границы, они (поляки) были дезориентированы поведением наступавших советских войск, поскольку те не открывали огня, а их командиры утверждали, что идут на помощь Польше.

Как же встретило население Польши известие о вступлении в ее пределы советских войск?

Правительство Польши и Главное командование, оценив реальные события, констатировали, что условий для признания существования «casus belly» нет, то есть Польша не находится в состоянии войны с Советским Союзом. Было подтверждено вместе с тем, что надлежит все силы сконцентрировать для продолжения сопротивления немецким захватчикам. В результате этих решений появилось воззвание президента страны И. Мосьцицкого, в котором, в частности, говорилось: «Граждане! Нам надо спасти то, что являетсй сущностью Речи Посполитой и источником конституционной власти. Поэтому я решил с сердцем, переполненным болью, перенести местопребывание правительства (резиденцию правительства) и президента Речи Посполитой за пределы страны…» Был также издан приказ Верховного главнокомандующего маршала Э. Рыдз-Смиглы войскам, переданный всеми возможными средствами связи еще 17, а затем 18 сентября. В приказе предписывалось: «С Советами в бои не вступать, только в случае наступления с их стороны или в случае попыток разоружения наших частей… к которым Советы приблизились вплотную; в этом случае нужно с ними вести переговоры с целью вывести гарнизоны в Румынию и Венгрию»[378]. В ту же ночь (на 18 сентября) польское правительство перешло польско-румынскую границу.

Тем временем войска советских фронтов устремились в глубину страны. К 10.00 18 сентября была установлена демаркационная линия по реке Висла, за которую должны были быть отведены войска вермахта.