Сталинградская битва — контрнаступление

Войдя в землянку и присев на земляной стул за земляным столом, командующий фронтом кратко изложил план уничтожения окруженной группировки противника и поставил армии задачу. Задача была ясна, и я заверил командующего фронтом, что она будет выполнена, что до начала основного наступления главных сил фронта Паулюс не оттянет из города ни одной дивизии.

Потом офицеры штаба фронта несколько раз спрашивали:

– Удержит ли 62‑я армия противника, если он под ударами наступающих армий с запада всеми силами бросится на восток?

Николай Иванович Крылов ответил на это так:

– Если Паулюс летом и осенью с полными силами не мог сбросить нас в Волгу, то голодные и полузамерзшие гитлеровцы не пройдут на восток и десяти шагов.

Подобный же вопрос задал мне начальник штаба фронта генерал Малинин. Я ему ответил, что гитлеровцы 1943 года уже не те, что летом 1942 года, что армия Паулюса уже не армия, а лагерь вооруженных пленных».

2 января 1943 года. Суббота. Гитлеровские войска занимают район от Мариновки до центральной части Сталинграда у Волги – 53 км, а с севера на юг – 35 км. Эта территория составляет 1400 квадратных километров. Противник окружен семью советскими армиями: 65, 21, 24, 64, 57, 66‑й и 62‑й.

День 2 января. Ставка Верховного Главнокомандования предупреждает штабы фронтов, чтобы не рассчитывали на усиление стрелковыми и танковыми соединениями. Это обстоятельство заставляет всех, кто отвечает за успех операции, а в первую очередь командующих фронтов, тщательно продумать вопрос об использовании сил, которыми они располагают.

В это время. Учитывая сложившуюся обстановку под Сталинградом, командующий Донским фронтом генерал К. К. Рокоссовский утверждал, что у него возникла мысль на следующий день после нового года посоветоваться с Генштабом: не попробовать ли и нам применить древний рыцарский обычай? Насколько ему память не изменяет, он переговорил об этом по ВЧ с генералом Антоновым, замещавшим в Москве начальника Генерального штаба. Тот пообещал посоветоваться с руководством и сообщить о результатах, заметив, что не мешало бы набросать на всякий случай текст ультиматума.

О своем разговоре с Антоновым командующий Донским фронтом сообщает Воронову, Новикову, Голованову, Малинину, Галаджеву и другим товарищам. У всех это вызывает большой интерес. Николай Николаевич Воронов немедленно связывается с Москвой.

«Необходимых материалов под рукой не было – утверждал К. К. Рокоссовский. – Стали вспоминать события далекой истории – осады замков, крепостей и городов.

Общими усилиями текст ультиматума составили. В нем говорится, что 6‑я германская армия, соединения 4‑й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении наших войск еще с 23 ноября 1942 года. Все попытки немецкого командования спасти окруженных оказались безрезультатными. Спешившие к ним на помощь германские войска разбиты Красной Армией, и остатки их отступают на Ростов. Германская транспортная авиация, перевозящая осажденным голодную норму продовольствия, боеприпасов и горючего, несет огромные потери в самолетах и экипажах от русской авиации. Ее помощь окруженным войскам становится нереальной. А положение их тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима только начинается; сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а немецкие солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.

«Вы, как командующий, и все офицеры окруженных войск, – говорилось далее в ультиматуме, – отлично понимаете, что у Вас нет никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение безнадежное и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.

В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:

1. Всем германским окруженным войскам во главе с Вами и Вашим штабом прекратить сопротивление.

2. Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии.