Сталинградская метель

– Мы уже почти три недели наступаем, не встречая серьезного сопротивления, Константин Константинович. Будь против нас румыны, итальянцы, венгры или хорваты, я бы был рад и спокоен, но против нас воюют немцы, а это не тот противник, что будет играть с тобой в поддавки. Вы лучше меня знаете, какие немцы мастера по быстрым переброскам войск на дальние расстояния. Я уверен, что время победных реляций подходит к концу, и в самое ближайшее время мы встретимся с их свежими дивизиями, переброшенными с запада, – возразил Рокоссовскому Малинин.

– А может, стоит рискнуть? Не очень хочется предстать перед Верховным в роли перестраховщика, свалившего всю тяжесть на плечи соседа.

– Я поговорю с генералом Сеченовым, чтобы он подскипидарил своих тыловиков, но без прочной фланговой защиты и точных разведданных наступать на Днепропетровск большой риск. Год назад во время своего наступления на Харьков мы нарвались на бронированный кулак немцев исключительно из-за того, что пренебрегли разведкой и не сумели вскрыть сосредоточения их дивизий. Думаю, что не стоит наступать дважды на одни и те же грабли.

– Вы верите в фатальные совпадения?

– Нет, но за годы войны пришел к твердому убеждению, что везение имеет под собой физическую основу, и считаю Харьков для нас невезучим городом.

– Однако мы его относительно быстро и безболезненно взяли.

– Перефразируя Владимира Ильича, могу сказать: взять город мало, его еще надо удержать.

– Не замечал у вас склонности прятаться за классиков. Это вы наверняка у Мехлиса научились, – пошутил генерал.

– Скорее всего, да, – согласился Малинин, – думаю, что Лев Захарович поддержал бы нас в этом вопросе.

– Честно говоря, не уверен, – признался Рокоссовский. – Поговорите с генералом Сеченовым, пусть ускорит подтягивание тылов, и предупредите подполковника Земскова, чтобы предоставил доклад с разведданными о противнике. Срок – сутки.

Рокоссовский проявлял разумную осторожность, тогда как Ватутин смело двигал свои дивизии вперед, и госпожа Удача продолжала одаривать его победами.

Удар танкистов 1-й гвардейской армии в направлении Лозовой был столь стремителен и быстр, что немцы в панике бежали из города, не успев ничего разрушить. О той неразберихе, что царила в их рядах, свидетельствовало то, что захватчики не успели взорвать огромный запас снарядов, что находился на станции.

По сути дела, это были советские снаряды, привезенные на станцию для поддержки советских войск в их неудачном майском наступлении на Харьков и Днепропетровск в мае 1942 года.

Отступая под ударами врага, войска Юго-Западного фронта не успели их вывезти или взорвать, и весь огромный артиллерийский склад достался немцам. Теперь история повторилась, и радостное сообщение о богатом снарядном трофее ушло в Москву.

Согласно библейскому изречению, вовремя брошенная на горб верблюда соломинка может переломить ему хребет. Телеграмма о захваченных Ватутиным на станции Лозовой снарядах сыграла роль легендарной соломинки. Сталин, до последнего твердо стоявший на том, что Днепропетровск должен брать Рокоссовский, уступил нажиму начальника Генерального штаба. В очередном разговоре с командующим Воронежским фронтом он спросил, когда Рокоссовский намерен продолжить свое наступление.

– Не раньше, чем через восемь-десять дней, товарищ Сталин. В полках и дивизиях фронта довольно значимые потери личного состава и техники. Так, после взятия Харькова в танковых бригадах, освобождавших город, потери составляют до пятидесяти процентов от общего числа машин, и основная часть их относится к небоевым потерям. Необходим срочный ремонт, а тылы только-только подтянулись.

Слушая ответ комфронта, Сталин не проронил ни слова, но по его сопению, что было хорошо слышно в мембране телефона, можно было догадаться, что Верховный недоволен его словами.

– Ставка решила поддержать предложение Генерального штаба передать Днепропетровск Юго-Западному фронту. У Ватутина нет проблем, тормозящих наступление его войск к Днепру. Думаю, что это будет правильно.

– Вам виднее, товарищ Сталин.

– Да, нам виднее, – холодно подтвердил Верховный. – С Днепропетровском все ясно. Как обстоят дела на северном фланге вашего фронта? Когда собираетесь наступать на Сумы и Рыльск?

– Генерал Черняховский вчера взял город Льгов и через несколько дней возобновит наступление своей армии на указанные вами города.

– Очень жаль, что генерал Черняховский наступает на севере, а не на юге. Тогда бы, возможно, Ставке не пришлось менять линию разграничения. – Сталин замолчал, как бы давая собеседнику последний шанс для принятия правильного решения, но Рокоссовский не откликнулся, и разговор был окончен.

Горечь и обида от невысказанного в его адрес упрека захлестнули сердце полководца, но он не посмел подать вида. С достоинством положив трубку, он вернулся к столу, где в это время шел доклад начальника фронтовой разведки подполковника Земскова.

– Значит, никаких данных, говорящих за переброску свежих сил противника, у вас нет, Виктор Николаевич? – спросил Рокоссовский, стараясь не пролить на собеседника незаслуженную обиду.