Сталинградский рубеж

Невдалеке, под обрывом волжского берега, располагался 19-й гвардейский минометный полк полковника Ерохина - единственный полк "катюш", оставленный на правом берегу, да и то не в полном составе. Здесь была его постоянная огневая позиция. Боевые машины укрывались в нишах вроде огромных ласточкиных гнезд, а чтобы дать залп, выдвигались назад, заходя колесами в воду. Полк Ерохина являлся нашим драгоценным резервом для массирования огня на важнейших участках и много раз выручал пехоту. Но второй такой поставить в Сталинграде было уже некуда.

Близкое соседство с "катюшами", как и со всем, что привлекает особое внимание противника, вообще-то для КП и штаба армии нежелательно. Однако с этим считаться не приходилось - на правом берегу у нас стало тесновато.

Новое место армейского командного пункта было пятым непосредственно в городе (считая первым Мамаев курган). И оказалось последним: отсюда уже не понадобилось никуда перебираться до конца боев в Сталинграде.

Последние рубежи

Войска, несколько дней отражавшие самый сильный и яростный с начала Сталинградской обороны натиск врага (это не коснулось лишь левого фланга армии), острейше нуждались в передышке. Необходимо было закрепиться на изменившихся позициях, привести в порядок донельзя измотанные и поредевшие части, а некоторые перегруппировать, укрепить ослабленные стыки. Но этому-то и старался всячески помешать противник. Не достигнув своих целей "генеральным штурмом" и не в состоянии его повторить, он продолжал атаки на ряде участков. При этом мы знали - резервы у Паулюса еще есть.

У нас с резервами обстояло неважно. Маршевое пополнение прибывало, однако не в таком количестве, чтобы возместить потери последних дней. Все части, действовавшие в заводском районе, потеряли много командного состава, политработников, штабистов. И неудивительно: они все чаще сражались в общем строю, особенно если приходилось отбивать атаки на командные пункты и штабы.

Трудно стало с командным составом уже и в дивизии Людникова, провоевавшей в Сталинграде считанные дни. Выбыл из строя тяжело раненный командир 344-го стрелкового полка Реутский, недавний преподаватель тактики на курсах "Выстрел". Людников смело вверил полк старшему лейтенанту Коноваленко из штаба дивизии. Только попросил побыстрее дать ход представлению того к званию капитана, сообщив, что "шпалы" ему уже вручил.

138-я дивизия оборонялась активно, переходила в контратаки, брала трофеи и пленных. Но выбить гитлеровцев из захваченной части завода "Баррикады" - а Людникову ставилась именно такая задача - ей не удавалось.

Тем временем вновь появилась надежда, что положение армии облегчат контрудары соседей. Начали наступательные действия северо-западнее Сталинграда войска Донского фронта, а южнее - 64-я армия.

Из штаба 64-й, от Ивана Андреевича Ласкина, прибыл майор-оператор, чтобы подробно проинформировать нас о готовящемся у них наступлении, договориться о возможном взаимодействии. Контрудар на юге опять планировался в направлении Купоросного, Зеленой Поляны, Песчанки, весьма близких к нашему левому флангу, и на этот раз более значительными силами, чем прежде.

Ударная группа 64-й армии атаковала противника 22 октября. Когда вокруг становилось потише, наши штабисты выходили из блиндажей и прислушивались к орудийному гулу, который доносился с юга. Бои шли в каких-нибудь пятнадцати километрах от нас, в южных пригородах Сталинграда... Полковник Герман докладывал, что гитлеровцы, по-видимому, перебрасывают туда некоторое количество танков и 100-ю легкопехотную дивизию.

Но ни южные наши соседи, ни северные, перешедшие в наступление несколько раньше, и на этот раз не смогли достигнуть сколько-нибудь существенного территориального успеха. Как и при прошлых контрударах, враг оказал и тем и другим ожесточенное сопротивление. Тем не менее одновременные активные действия против обоих флангов фашистских войск, осаждавших Сталинград (а 64-я армия вскоре возобновила их вновь), задержали предпринятую Паулюсом перегруппировку, помогли нам собраться с силами.

Из тяжелых боев первой половины октября были сделаны и некоторые практические выводы, касавшиеся управления армией. Что наш КП и штаб должны находиться и впредь на правом берегу, рядом с войсками, сомнению не подвергалось. Однако следовало все же иметь и запасной орган боевого управления, менее уязвимый для противника. И мы создали его на базе уже существовавшего (и столько раз выручавшего нас!) запасного заволжского узла связи, имевшего к тому времени, помимо мощных радиостанций, систему проводных линий, радиально расходившихся - через Волгу, под водой - ко всем основным соединениям армии. Туда перевели небольшую группу оперативных работников штаба во главе с комбригом Н. С. Елисеевым, которая держала с нами непрерывную связь, была в курсе всех изменений обстановки, вела параллельные рабочие карты.