Сталинградский рубеж

Документы, ставшие известными позже, рассказали, как намеревался противник осуществить этот прорыв силами 79-й пехотной дивизии фон Шверина с приданными ей штурмовыми саперными батальонами, которым поручалось проложить с помощью взрывчатки путь пехоте через мартеновский цех. Не зная тогда этих подробностей неприятельского плана, мы имели, однако, достаточно разведданных, чтобы считать краснооктябрьский участок особо угрожаемым.

Была изыскана возможность уплотнить боевые порядки на левом фланге и в центре позиций гвардейской дивизии Гурьева, где следовало ожидать (что и оправдалось) наиболее сильного натиска противника. Артиллеристы за Волгой находились в готовности поставить заградительный огонь на хорошо пристрелянных рубежах и так же быстро перенести его куда потребуется.

При этом для дивизии Гурьева отнюдь не отменялась, а, наоборот, подтверждалась прежняя задача - вытеснять гитлеровцев с завода, шаг за шагом очищать его территорию. И надо отдать должное комдиву 39-й: он сумел поддержать в своих людях не просто стойкость, но и решимость контратаковать, стремление захватывать инициативу где только можно. Командный пункт генерал-майора Гурьева был по-прежнему на заводе, фактически - в центре боя.

Выстоять, продержаться 12 ноября и на "Красном Октябре", и на других участках было не легче, чем накануне. Половина 92-й бригады и полк дивизии Горишного, на которые мы рассчитывали, находились еще за Волгой: суда, обслуживавшие переправу, не смогли справиться с ледоходом. Вскоре лед оборвал где-то кабель, оставив нас без телефонной связи с левым берегом. Записи о событиях этого дня в армейском журнале боевых действий заканчиваются так:

"Отсутствие пополнения и запаздывание с переброской батальонов 92 осб и 90 сп поставили армию в крайне тяжелое положение. Только исключительный героизм личного состава и стойкость в бою позволили удерживать ныне занимаемые позиции, сорвать наступление значительно превосходящих сил противника и нанести ему большой урон..."

11 ноября стоило Паулюсу трех тысяч солдат и десяти танков. К исходу дня 12 ноября сведений об уроне, нанесенном в тот день противнику, еще не было. Однако уже определилось кое-что более важное, чем ожидавшиеся цифры. Командиры дивизий один за другим докладывали, что, судя по всему, враг выдохся и продолжать завтра штурм не сможет. К такому выводу, оказавшемуся правильным, приходили и в штабе армии. Ноябрьское наступление гитлеровцев уже можно было считать сломленным.

Но у врага было достаточно сил, чтобы сокрушить "остров Людникова". Положение там осложнялось. Немцы наседали то в центре, то с флангов, пытались отрезать его гарнизон от Волги. 13 ноября группа фашистских автоматчиков почти добралась до штаба дивизии. В бой с ними вступили все, кто находился на КП.

У Людникова оставалось совсем мало продовольствия, таяли боеприпасы, увеличивалось число невывезенных раненых. А добраться к "острову" было не на чем. Мы испытывали острую тревогу за боевых товарищей.

Передо мною фотокопия донесения командарма Чуйкова Военному совету фронта, отправленного вечером 14 ноября: "...Боюсь за 138 сд. Противник жмет на нее крупными силами. Реально помогаем ей артиллерией, "катюшами", больше сил нет..."

Василий Иванович просил начать сбрасывать в расположение дивизии патроны, гранаты и шоколад с самолетов и приказать гарнизону острова Зайцевский подготовить там посадочную площадку (от Зайцевского "пятачок" Людникова отделял неширокий волжский рукав Денежная Воложка, замерзающий раньше основного русла).

На бланке донесения, принятого на КП фронта, размашистая резолюция генерал-полковника А. И. Еременко в характерном для него стиле: "Нужно не дать противнику съесть 138 сд..." Далее следовали распоряжения об усилении поддержки отрезанной дивизии фронтовой артиллерией и других мерах помощи ей.

Оставалось четверо суток до начала великого перелома в Сталинградской битве. Что он близится, чувствовали, наверное, уже все - это, как говорится, висело в воздухе. Но никто в нашей армии еще не представлял, какое грандиозное контрнаступление развернут советские войска между Волгой и Доном. И тем более никто не мог знать его срока.

Рассеченная на три части 62-я армия отстаивала свои последние рубежи. Когда-то мы называли так те рубежи, которые потом не удержали. Но эти были последними безоговорочно, никаких других позади них быть уже не могло.

Праздник на нашей улице

Поздно вечером 18 ноября, суммировав оперсводки штадивов и подготовив вчерне боевой приказ на завтра, я, как обычно, пошел к командарму. У него в блиндаже уже собрались Гуров, Пожарский, Вайнруб, начальник политотдела Васильев.