Сталинградский рубеж

Чуйков слегка нахмурился: он не терпел чего-либо похожего на хвастовство. Но что Батюк не хвастун, что на его слово можно положиться, мы убедились очень скоро. Армия получила превосходную, выдающуюся по стойкости и боевому упорству дивизию, которая в битве за Сталинград заслужила гвардейское Знамя. А подполковник Батюк месяца четыре спустя был уже генерал-майором.

Переправа первого полка 284-й дивизии прошла гладко, без потерь. Батюк, уже познакомившийся с обстановкой и с местностью (успел и походить и поползать вдоль будущих своих позиций), сам вывел его в район сосредоточения восточнее Мамаева кургана. Полк зачислили сперва в армейский резерв, как требовал штаб фронта, но в таком состоянии он не пробыл и суток — не позволила обстановка.

Двадцать первое сентября началось в грохоте бомбежки и огневых налетов по всему центру и левому крылу армейской полосы. Масштабы авиационной и артиллерийской подготовки не оставляли сомнений в том, что противник затеял нечто более серьезное, чем атаки последних пяти-шести дней.

Состав атакующих неприятельских сил удалось точно установить несколько позже: на фронте от Мамаева кургана до зацарицынской части города было брошено в наступление пять немецких дивизий, в том числе две танковые. Но что цель этого натиска — не просто где-то еще нас потеснить, а сегодня же раздробить армию и сокрушить нашу оборону, стало ясно уже в первые утренние часы.

Атаки фашистской пехоты и танков отбивали дивизии Горишного и Родимцева, 92-я стрелковая бригада, остатки 35-й гвардейской дивизии и приданных ей частей. Вместе с армейской артиллерией их поддерживала с заволжских огневых позиций дальнобойная фронтовая. Поддерживала в авиация фронта всеми самолетами, кроме тех, что были необходимы для прикрытия войск, продолжавших контратаки за коридором. В то утро младший лейтенант А. А. Рогальский повторил в Сталинграде подвиг Николая Гастелло: направил свой подбитый, охваченный пламенем штурмовик на фашистские танки…

Но противник накопил мощную ударную силу, и остановить его наши части могли не везде. А затем из-за обрыва линий связи нарушилось управление всем левым флангом. «Связь с 42-й и 92-й стрелковыми бригадами и 35-й гвардейской дивизией с 12.30 отсутствует», — зафиксировано в журнале боевых действий. Посланные в эти части офицеры связи не возвращались. Некоторое время мы получали кое-какие сведения о положении за Царицей только из-за Волги: о том, что происходит на нашем берегу, там могли судить, в частности, по тому, на каких участках сосредоточиваются бомбовые удары и артогонь врага.

Во второй половине дня Родимцеву пришлось развернуть левый фланг своей дивизии фронтом на юг, бросив туда и все свои резервы. Как выразился Александр Ильич при одном из телефонных докладов, у него «левым соседом у Волги оказались немцы». Прорвавшись по Московской, Тамбовской и другим улицам, противник вклинился между 13-й гвардейской дивизией и 92-й бригадой и вышел к волжскому берегу недалеко от причалов центральной переправы.

Для того чтобы оттеснить немцев от Волги, восстановить локтевой контакт с соседями-моряками, у Родимцева было недостаточно сил. Гвардейцы вели бой с фашистской пехотой и танками по всему фронту своей полосы, атакуемые в то же время и с воздуха. А на следующий день 13-й гвардейской дивизии пришлось драться за то, чтобы самой не оказаться отрезанной от остальной армии.

Хорошо еще, что прибытие последних подкреплений позволило вернуть в центр города тот полк Родимцева, который мы вынуждены были держать у Мамаева кургана. Грозное для нее, да и для всей армии 22 сентября дивизия встретила собранная воедино.

Расстояние между ее передним краем и Волгой нигде не превышало 700–800 метров, а на ряде участков было значительно меньше. Возобновив с утра атаки и придав наступавшей здесь 76-й пехотной дивизии до ста танков, гитлеровское командование имело основания рассчитывать, что танки, разделенные на несколько групп, протаранят столь неглубокую оборону не в одном, так в другом месте. Тем более что часть этих танков одновременно пыталась ворваться в тылы нашей дивизии со стороны Царицы, где немцы достигли Волги накануне.

Но двенадцать танковых атак, предпринятых за первую половину дня, причем каждая предварялась новыми налетами авиации и поддерживалась сильным артогнем — не принесли фашистам ничего, кроме потерь. Неимоверным напряжением сил полки Родимцева удержали свои рубежи. Отлично показали себя истребительно-противотанковый дивизион старшего лейтенанта Ивана Розанова и бронебойщики. А общий расход боеприпасов был такой, что в подразделениях подходили к концу и мины, и патроны к противотанковым ружьям, и гранаты. Многократно пускались в ход штыки.

Естественно, и наши потери были немалыми. В 34-м гвардейском полку Панихина выбыло из строя до четырехсот человек. И в конце концов, на двух участках, где практически не оставалось бойцов, способных держать в руках оружие, враг вклинился в оборону 13-й дивизии.