Сталинградцы

Мы тоже с Вагановым, когда перевозили бойцов, получили ранение: он в левое плечо, а я в правое. Наш участок был напротив элеватора, а в элеваторе сидели немцы и нас обстреливали.

Знали мы, что не пустят немцев через Волгу. Поэтому и к открытию навигации готовились. Все фонари и лампочки мы сберегли. Ваганов и лодки готовил. Уверены мы были, что опять на Волге полные огни гореть будут.

На островах

А. Локтева

За всю свою долгую работу в Сталинграде мне до войны ни разу не пришлось побывать на примыкающих друг к другу островах — Голодном и Сарпинском.

Эти острова я видела только издали. Там, на культбазах и водных станциях, проводили свои выходные дни многие сталинградцы, отводили свою душу охотники и рыболовы.

Бывало, летом в воскресенье спросишь сына:

— Ты куда сегодня?

А он чаще всего в ответ:

— На острова.

За войну мне пришлось эти острова исходить вдоль и поперёк. Впервые я сошла на берег Сарпинского острова в октябре 1942 года, когда по решению горкома партии группа секретарей райкомов партии и председателей райисполкомов Сталинграда была направлена на острова эвакуировать население.

Первым делом мы разыскали председателя сельсовета товарища Растегина. Это был живой и бодрый, очень приветливый старичок. Он проверил у каждого из нас документы и только потом стал рассказывать о том, что делается в его сельсовете.

На островах к нашему приезду оставалось много местного населения. Всю свою жизнь прожили они в небольших хуторах и сёлах, раскинутых в нескольких километрах друг от друга. Кругом была земля, богатая для огородничества, и привольное пастбище для скота.

Теперь здесь нашли себе приют сотни сталинградских жителей и те, кто были эвакуированы в Сталинград из Ленинграда, Украины и Дона.

Многие из них добрались сюда вплавь; другие перевезли свои пожитки на лодках и баркасах. По сёлам бродили бездомные ребятишки, инвалиды; на островах было много и тех, кто во время бомбёжек получили ранение и не могли отправиться дальше, в глубь страны. Всех этих людей надо было накормить, ободрить советом, а главное — вывезти из-под обстрела.

Я со своей бригадой расположилась в селе Песчанка № 2. Мы должны были эвакуировать жителей из сёл Зайчики, Песчанка № 1 и 2.

Идёшь из одного селения к другому и думаешь: как, действительно, здесь хорошо было, особенно летом — кругом леса, небольшие озёра, песчаные пляжи.

Мы находили жителей островов в самых неожиданных местах: и в шалашах, и в наспех сделанных убежищах; а кто жил просто под деревом. Трудно было уговорить многих жителей эвакуироваться отсюда. Стариков и старух пугала дорога; другие не хотели расставаться со своими обжитыми домиками, третьи же свой отъезд откладывали со дня на день.

Идёшь по острову и неожиданно становишься свидетелем тяжёлых картин: лежит женщина, которую только что сразило осколком мины, а рядом стоит поражённый, оглушённый малыш и смотрит на тебя недоуменными глазами.

Вместе с военными политработниками мы начали проводить собрания и беседы, убеждая людей эвакуироваться на левый берег Волги. С каждым пришлось поговорить в отдельности; кому достать денег, кого снабдить одеждой. Помню я одно собрание. Люди жадно слушали. Докладчик рассказывал о ходе войны, о зверствах немцев. Собравшиеся здесь могли многое добавить от себя. Помню, как поднялись две седые старухи и, прервав докладчика, стали проклинать Гитлера. И тогда многие не выдержали, заплакали. И каждый стал говорить о своём.

Для отъезжающих граждан воинские части предоставляли подводы и автомашины. Солдаты и офицеры провожали жителей, помогали укладывать домашние вещи, подносили тяжести и дарили на прощанье детям всевозможные безделушки и карточки.

Вскоре опустели села на островах. Из жителей остались только самые необходимые люди, занятые работой для фронта; те, что шили полушубки бойцам, готовили к зиме санки для переброски боеприпасов, ловили для воинских частей рыбу.

В пустых домах размещались бойцы, госпитали, фронтовые мастерские.

Председатель сельсовета товарищ Растегин заботливо охранял все уцелевшие домишки и имущество, оставленное на хранение.

Кругом снаряды выворачивали долголетние деревья, осколки срезали верхушки. А советские люди, жившие среди огня, как и до войны, заботливо охраняли лесонасаждения. Разрешалось рубить только деревья, искалеченные обстрелами.

На территории Сарпинского и Голодного островов был укреплённый район, подчинявшийся непосредственно фронту. Здесь же располагались и части, сформированные из моряков.

На опушке леса, по берегу реки Волги были вырыты траншеи. За ними стояли артиллерийские батареи. Это была сильная линия обороны. День и ночь наши воины зорко следили за правым берегом, за Ерманским и Ворошиловским районами города, где противник, вклинившись в Сталинград, вышел к Волге.