Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Наоборот, свидетель работы следователей, энкавэдист А. Орлов-Фельдбин, бежавший позже за границу, писал в своих мемуарах, что «следствие приняло характер почти семейного дела», и бывший завсекретариатом Зиновьева Пикель в ходе допросов «называл сидящих перед ним энкавэдистов по имени: Марк, Шура, Ося. Имеются в виду участвовавшие в допросах Гай, Шанин и Островский».

Между тем по ходу следствия более определенно, все четче стала обозначаться рука Троцкого. Уже неоднократно упоминаемый Ефим Дрейцер был лицом очень близким Троцкому. Активный участник троцкистско-зиновьевского блока, он в свое время осуществлял его личную охрану. На допросе 23 июля он признался в получении очередной письменной директивы Троцкого.

Дрейцер показывал: «Эту директиву я получил через мою сестру, постоянно проживающую в Варшаве, - Сталовицкую, которая приехала в Москву в конце сентября 1934 г. Содержание письма было коротко. Начиналось оно следующими словами: «Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие задачи.

Первая - убрать Сталина и Ворошилова, вторая - развернуть работу по организации ячеек в армии, третья - в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства».

Наряду с нами убийство Сталина готовили И.Н. Смирнов и С.В. Мрачковский, которые получили прямую директиву Троцкого совершить террористический акт». Именно О получении этой директивы, переданной Дрейцером через Эстермана, говорил на допросе 4 июля 1936 года Мрачковский.

Таким образом, после ознакомления с показаниями других подследственных и проведенных следователями очных ставок Зиновьеву и Каменеву не оставалось ничего иного, как признать хотя бы часть показаний подельников.

На вопрос, заданный следователем руководителю объединенного блока Каменеву 23 июля 1936 года, знал ли он о решении центра убить товарища Сталина и С.М. Кирова, Каменев ответил: «Да, вынужден признать, что еще до совещания в Ильинском Зиновьев сообщил мне о намечавшихся решениях центра троцкистско-зиновьевского блока о подготовке террористических актов против Сталина и Кирова.

При этом он мне заявил, что на этом решении категорически настаивают представители троцкистов в центре блока - Смирнов, Мрачковский и Тер-Ваганян, что у них имеется прямая директива по этому поводу от Троцкого и что они требуют практического перехода к этому мероприятию в осуществление тех начал, которые были положены в основу блока. Я к этому решению присоединился, так как целиком его разделял ».

Допрашиваемый 23-25 июля 1936 года Зиновьев подтвердил эти показания: «Я также признаю, что участникам организации Бакаеву и Кареву от имени объединенного центра мною была поручена организация террористических актов над Сталиным в Москве и Кировым в Ленинграде . Это поручение мною было дано в Ильинском осенью 1932 года».

Конечно, это вынужденное признание было неким лукавством. Допрашиваемый должен был сказать: « Еще

осенью тридцать второго года». Ибо среди прочих фактов, выявленных следствием в процессе допросов, было установлено, что в дальнейшем эта задача конкретизировалась. Так, летом 1934 года в Москве на квартире Каменева состоялось очередное совещание, на котором присутствовали Каменев, Зиновьев, Евдокимов, Сокольников, Тер-Ваганян, Рейнгольд и Бакаев.

На этом совещании было принято решение форсировать убийство Кирова. Но и это было не все. Кроме убийства Сталина и Кирова, заговорщики планировали теракты против Ворошилова, Орджоникидзе, Жданова, Косиора и Постышева, но такие замыслы нельзя было осуществить на одном энтузиазме.

Для эффективной деятельности необходимы были материальные средства и оружие. Группа террористов в Горьком: Лаврентьев, Храмов, Пугачев, возглавляемая троцкистом Поповым, пыталась осуществить ряд грабежей кассиров в Арзамасе и сельсоветов Ардатовского района. Но из-за недостатка опыта ограбления не удались. Поэтому заговорщики пошли более «цивилизованным» путем.

На одном из совещаний центра Каменев дал поручение Рейнгольду: связаться с заместителем председателя Госбанка СССР Г.М. Арткусом. И летом 1934 года Арткус перевел на нужды центра 30 тысяч рублей. Деньги были переведены под видом сумм на оплату статистико-экономических работ. Пятнадцать тысяч он перевел Картографическому тресту, который возглавлял активный зиновьевец Федоров, и 15 тыс. хозяйственному тресту (Главэнергосети. - К. Р.) Г. Евдокимова.

Такова в самом кратком изложении хронология следствия, проведенного НКВД в первой половине 1936 года. Обсудив эту информацию, 29 июля бюро ЦК утвердило закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного центра».