Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Конечно, чинопочитание специфическая особенность армейской касты. Однако почти инстинктивное стремление вытянуться во фрунт перед пустой телефонной трубкой, где на другом конце провода невидимый начальник, - это уже ярко выраженное подобострастие. Оно свидетельствует о многом в характере «гениального полководца», претендовавшего на совершение государственного переворота. Говорят, что лучше быть шутом, чем подхалимом.

Итак, заговор дозревал, его участники занимались вредительством, вербовали сторонников и строили планы. И, видимо, какая-то информация все же просочилась наружу. С тех пор, когда Тухачевский попал в сферу внимания германских военных спецслужб, его не теряли из поля зрения в кабинетах рейхсвера. И это не осталось незамеченным.

В марте 1934 года агент НКВД, со слов немецкого журналиста Гербинга, подозреваемого в связях с германской разведкой, дополнительно сообщал: «Гербинг говорит, что ему известно, что существует заговор в армии, точнее среди высшего комсостава в Москве и, еще точнее, среди коммунистов высшего комсостава. Заговор имеет пока целью убийство Сталина , уничтожение существующего сейчас Политбюро и введение военной диктатуры. Конкретная работа заговорщиков должна начаться в недалеком будущем. Происходящие в данное время аресты - последние конвульсии ГПУ не могут не беспокоить армию, т.к. в ее среде безусловно могут теперь иметь место аресты».

Уже вскоре, 2 мая 1934 года, тем же агентом было передано очередное донесение: «В командном составе Красной Армии, по словам Гербинга, в самых верхах имеется уже реальная измена соввласти с смягчающими ее конкретность видоизменениями по нисходящей линии. Помимо этого, в командном составе Красной Армии идет совершенно самостоятельное, самобытное, так сказать, явление в виде скрытого кипения».

Далее информатор пояснял этот процесс: «Что такое большевики для русской армии? Это не враги, а тот, кто не враг, уже по существу и не большевик. Тухачевский - не большевик, им никогда и не был, Уборевич - тоже, Каменев - тоже. Не большевик и Буденный. Но их выбор , сказал как бы про себя Гербинг, пал на Тухачевского ».

Очевидно, что эта информация перекликается со сказанным выше. Приведенные ранее документы создают отчетливую картину того, что в 1934 году и военные, и гражданские заговорщики делали основную ставку на террор. Такая мера, способная, по их мнению, переломить ситуацию, направить ее в русло потока, который сметет существующую власть, стала своеобразной философией всех сил, противостоящих Сталину и его ближайшему окружению.

Холодным днем первого декабря этого же года пулей из револьвера, наведенного рукой заговорщиков, был убит ближайший сподвижник Сталина Сергей Миронович Киров. И уже вскоре, 9 декабря 1934 года, тот же информатор сообщил, что «из среды военных должен раздаться выстрел в Сталина… Выстрел этот должен быть сделан в Москве и лицом, имеющим возможность близко подойти к т. Сталину или находиться вблизи его по роду своих служебных обязанностей».

Эту важную информацию о заговоре военных передавала О.А. Зайончковская, являвшаяся секретным сотрудником ОГПУ-НКВД вплоть до 1954 года. Причем не простым агентом. Ольга Андреевна была дочерью гвардейского генерала от инфантерии Генерального штаба Андрея Медаровича Зайончковского. Выходец из дворян Орловской губернии A.M. Зайончковский окончил Николаевскую академию Генерального штаба и был произведен в генерал-майоры еще в 1905 году.

Генерал Брусилов писал о Зайончковском в официальной характеристике в 1915 году: «Умный, ловкий, сообразительный, отлично знает военное дело и очень умело применяет свои знания сообразно с обстановкой». Уже позже, говоря об одном из публичных выступлений бывшего царского генерала, Брусилов отмечал: «Его речь была блестящей, как и все, всегда и везде, что он делал и при царе, и при большевиках».

Конечно, прославленный Брусилов не знал, что «при большевиках» A.M. Зайончковский не только был одним из профессоров, великолепно читавшим в Военной академии РККА курс по стратегии, но и агентом ВЧК. Именно он сыграл в операции «Трест» роль «главаря» в «легендированной (подставной) организации МОЦР».

Через отца дочь генерала Зайончковского и познакомилась с Тухачевским; и, тоже являясь сотрудницей контрразведки, она не теряла тщеславного военного из виду. Она одной из первых передала информацию о заговоре военных. Однако эта информация до Сталина не дошла.

Более того, ее отвергли с ходу. Бывшая сотрудница НКВД Тарловская на допросах в 1937 году говорила о Зайончковской: «Она являлась агентом Сосновского… После отъезда Сосновского в Ленинград я… стала встречаться с нею, получала сводки и передавала их Гаю… Все от ее сводок открещивались и не хотели их брать, считая их лживыми…