Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Бесспорно, что в любую партию всегда устремляются люди активные, способные приспосабливаться к системе даже в тех случаях, когда не разделяют ее целей и задач. И ни многочисленные чистки, ни обмен партдокументов не смогли предотвратить проникновение в ряды партии, в управленческий аппарат карьеристов и приспособленцев. Эти люди преимущественно и формировали управленческий слой советских чиновников. В широком понимании они и составляли костяк новой бюрократии.

В какой- то период умение устраиваться в структуры власти даже не требовало профессиональных знаний и талантов. Достаточно было предприимчивости, здравого расчета и умения «говорить». Способность произносить «зажигательные» речи часто становилась эталоном проявления партийности.

На этой волне легко было отличиться, сделать карьеру, и своеобразным мандатом для притязаний на право вхождения «во власть» стал революционный радикализм. Внешне такое приспособленчество выражались в призывах к борьбе с врагами революции, но в действительности, кроме «игры в политику», больше эти люди ничего не умели делать. Это о них Сталин говорил: «Нам не надо политиков. У нас их достаточно, даже много лишних. Нам нужны исполнители».

Сложившийся в послереволюционные годы в результате своеобразного естественного отбора со временем правящий слой государства и партии стал перерождаться в слой новой бюрократии. Создавалась своеобразная элита, какая-то привилегированная каста. Однако даже в лице убежденных партийцев руководящие эшелоны часто составляли люди малообразованные, но стремившиеся упрочить свое положение. Они жаждали большего, чем приобрели. Неудовлетворенность подталкивала их не только к борьбе против руководства страны. На практике личные цели и устремления прятались за оберткой политических «обвинений» ближайшим конкурентам.

И все- таки события 37-39-го годов нельзя понять с предельной ясностью, если не обратить внимания на существенное обстоятельство, о котором избегала говорить советская историография. Объективно сложилось так, что еще с Гражданской войны активную роль в происходивших в стране процессах играли выходцы из сопредельных с Россией государств. Революция и война стали той питательной средой, в которой они могли реализовать свои личные цели и устремления. То были активные люди, никогда не останавливающиеся перед насилием.

Еще на февральско-мартовском пленуме 1937 года среди тех, кто призывал к «беспощадному разоблачению врагов народа» выделяются члены ЦК: Бауман, Гамарник, Егоров, Каминский, Косиор, Любченко, Межулак, Позерн, Постышев, Рудзутак, Рухимович, Стецкий, Хатаевич, Хрущев, Чубарь, Эйхе, Якир. Все эти люди, требовавшие крови, кроме хитроумного Хрущева, были репрессированы и расстреляны.

В. Кожинов делает закономерный вывод: « Именно те люди, против которых были прежде всего и главным образом направлены репрессии 1937-го, создали в стране сам «политический климат», закономерно - и даже неизбежно - порождавший беспощадный террор. Более того, именно этого типа люди всячески раздували пламя террора непосредственно в 1937 году! »

Конечно, последовавшая чистка не была случайна. Но важно разобраться в «отборе» так называемых «жертв». Нетрудно заметить, что из 46 репрессированных членов ЦК более 20 (!) человек непосредственно руководили коллективизацией. Среди них: Бауман, Варейкис, Каминский, Косиор, Хатаевич, Шеболдаев, Эйхе, а также осужденные в 1937-1939 годах Балицкий, Евдокимов, Зеленский, Икрамов, Кабаков, Криницкий, Постышев, Разумов, Чернов, Ягода, Яковлев, Якир.

Но всякое действие рождает противодействие; и этот физический закон присущ не только неодушевленной природе. Насильственные действия людей, облеченных властью, вызвали противодействие противоположных сил. Развивавшаяся по принципу цепной реакции «большая чистка» уже вскоре задела партийных функционеров, включая и так называемых старых большевиков. Ее объектом стали работники госаппарата, наркомата внутренних дел и военнослужащие.

Итак, процесс, начавшийся с репрессий кулаков и националистов, бандитов и уголовников, в конечном итоге обернулся чисткой всего партийного и государственного аппарата. Всей общественной надстройки. Как бы это ни выглядело парадоксально, но последовавшие репрессии людей из устоявшегося правящего слоя являлись прямым следствием демократизации управления государством. Право на тайные и прямые выборы органов государственной власти, предоставленные новой Конституцией, всколыхнуло широкие слои общества. Народ по-своему интерпретировал принципы выборности и обратил их в страстный порыв борьбы за справедливость.