Сталкер. День саранчи

Мы обогнули плетень и пошли. Платон уверено шагал впереди, я за ним, а Пьер замыкал. Увиденный вчера забор украшала какая-то плесень, которую я, вроде, не видел здесь в прошлый раз. О чём и сообщил Платону, жестом указав на новое образование на обветшавшем кирпиче. Он глянул, кивнул, мол, принял к сведению, и пошёл дальше. Когда подходили к углу, я снова ощутил сильный запах. Впрочем, утречко было достаточно свежим, чтобы потерпеть. Платон завернул за дом.

– Вот же мать твою! – тут же вырвалось у него.

От того, что мы видели вчера, мало что осталось. Может, две туши, а, может, и всего одна, поскольку разглядеть в этой хаотичной куче хоть что-нибудь было почти невозможно. Пахло чуть слабее, чем вчера, но всё равно наш француз, пролепетав что-то на родном языке, сморщился и отвернулся. Платон же, наоборот, отнёсся к делу с повышенным вниманием, хотя его самого воротило, будь здоров. Он осторожно обошёл залежи останков, осмотрел и помахал мне рукой.

– Ягуар, глянь.

Мне не шибко хотелось идти следом, обходя этот жуткий могильник, но раз мой бывший напарник что-то обнаружил, значит, надо посмотреть самому. Зря он дурью маяться не будет. Я прошёл вокруг, стараясь поменьше дышать, и встал возле Платона. Он указал направо, где на примятой траве виднелся основательный след, похожий на борозду. Такой же, как мы видели за углом нашей избы, только этот был раза в четыре больше. Да и от тушей псевдоплотей тут практически ничего не осталось, что наводило на определённые мысли. Кто-то тут покушал. Причём, плотно и часть того, что не доел, видимо, унёс с собой.

– Видал? – ствол М-655 указал на разодранные кусты.

Я посмотрел, заметив, что трава облита какой-то желтоватой слизью. И при контакте с ней сами травинки обмякли, словно растворялись. Но на кислоту это не было похоже. Скорее на что-то органическое. Как желудочный сок.

– Может, это «студень»? – изрёк я, озадаченно оглядываясь вокруг.

Платон хмыкнул.

– Таких размеров? Он, само собой, вполне способен слопать псевдоплоть, но ведь не столько сразу. Да и говорю же, сами «студни» таких размеров ещё никто не видел. Не, не факт, конечно, но…

– Ничего другого в башку не приходит.

– Оно и понятно. Короче, Саня, валим-ка мы отсюда. Будем считать, что везучие мы.

– Везучие? – переспросил я.

– Кто бы это ни был, он под утро приходил. След почти свежий. А к нам не заглянул, хотя мы тут вон, рядом.

– А за углом у избы такие же борозды, помнишь? Только меньше.

– Помню. Потому и говорю – сваливаем. Всё, потопали обратно.

Мы вернулись, когда Геша, стоявший в карауле, уже проверил, что за углом нашего дома. И теперь был несколько взволнован.

– Не, пацаны, – возмутился он, – это чё, блин, за дела?

– Чем недоволен? – буркнул Платон.

– Тут какая-то херня ночью ползала, а мы сидим как…

– Заткнулся. И быстро в дом.

– Не, погоди, а чё за…

Платон вскочил на крыльцо, попутно подхватил Гешу за локоть и втолкнул в дверь. Я последовал за ним, а француз тут же развернулся, присел на колено и взял на прицел периметр за нами. Всё– таки работать в связке с профессионалом одно удовольствие.

– Уходим, – объявил Платон остальным.

Они сидели на полу и завтракали, поэтому столь категоричное высказывание вызвало небольшой протест. От Костыля, который ещё не прикончил свою порцию тушёнки.

– Ты чего? – он поднялся. – Случилось что?

– Случилось. Давай, не задерживай всех. Собирай манатки и в путь.

Костыль посмотрел на майора, тоже не доевшего, но тот сразу подскочил к Платону и завалил его целой кипой вопросов. Пока они там обсуждали, что да как, я собрал свой рюкзак и прикрепил к нему чехол. Таскать их раздельно мне надоело. Пока я возился с вещами, ко мне подошла Светка, протягивая банку «Яловичной».

– Держи, – её маленький, чуть вздёрнутый носик шмыгнул.

– У меня есть.

– Это про запас. Тут все ели, кроме тебя.

Я усмехнулся. Что ж, если ко мне по-человечески, можно и поблагодарить.

– Спасибо.

– Не за что.

Деревеньку покидали тем же порядком, только анкер теперь тащили Костыль с Гешей. Один поплатился за возражения, другой – потому что не хотел бросать завтрак. В принципе, Платон мог бы и в зубы дать, такое уже бывало. Так что ребята ещё легко отделались.

Платон повёл было нашу маленькую колонну на восток, поближе к Свалке, однако, возле холма, оказавшегося на пути, все ПДА дружно подали сигнал. Радиационный фон стал выше. Пришлось, не солоно хлебавши, свернуть северо-западнее. Костылю это обстоятельство не особо понравилось.

– Слишком близко, твою мать, – процедил он не громко, но достаточно, чтобы я расслышал.

– Чего? – пыхтя, спросил Геша.

– Чего…чего…слишком близко к Янтарю окажемся. Вот чего.

– И чего?

– Заладила ворона…

– Не, так я чё-то не врубился. И чего такого?

– Радар там второй есть. Говорят, ещё до сих пор работает.

– Где?

– Где…где…в Караганде, блин! На дне озера он.

– И чего?

– Мозги набекрень съедут, сразу поймёшь чего.

– Чё, правда, что ли? В натуре?

Костыль витиевато выругался, однако, продолжать разговор дальше не стал. То ли не захотел, то ли слова у него кончились. Потом внезапно раздался недовольный голос Платона: