Стальной лев. Восток

Эти двое на удивление быстро нашли общий язык и вполне успешно претворяли в жизнь план, задуманный Львом Давидовичем. Дзержинский очень органично влился в «коллектив». Самое интересное заключалось в том, что все трое умудрились не только не переругаться, но и сплотились настолько, что в ЦК уже начали поговаривать о «трех богатырях». От царицынского скандала не осталось и следа. Очень многие почему-то решили, что первопричиной в конфликте Сталина и Троцкого стало их различное отношение к вопросу об использовании военспецов. Все совсем наоборот — личная неприязнь, ревность друг к другу и конфликт полномочий под Царицыным стали первопричиной дрязги. Военспецы послужили только поводом, но никак не почвой для ссоры. Военная оппозиция от удивления даже перестала мешать Предреввоенсовета в вопросах борьбы с партизанщиной и использовании в Красной армии на командных должностях бывших офицеров. Не вызывало сомнения, что главная заслуга в этом принадлежала Льву Троцкому.

Ленин начал размышлять о своем отношении к председателю Реввоенсовета.

Несмотря на некоторые политические разногласия, каких-то особых претензий к Троцкому в настоящий момент у вождя не было, как нет и принципиальных разногласий по вопросам военной политики. Ленину хорошо известны отрицательные отзывы видных партийных работников о Льве Давидовиче. Но Владимир Ильич ценил Троцкого и достаточно высоко отзывался о роли Председателя РВСР в военном строительстве и в организации побед на фронтах. Официально Ленин никогда не ставил вопроса о замене Троцкого на посту главы Реввоенсовета. Работа Льва Давидовича подвергалась критике, как и работа Ставки, и Реввоенсовета, и ВЦИК, и СНК. Троцкого критиковали за стиль работы и дерганье людей, за капризность и барство, за слабый контроль над военными специалистами и отдачу единоличных приказов, зачастую игнорировавших мнения членов РВСР. Не обходилось без личных обид и сгущения красок. Но, как бы там ни было, товарищ Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной Армии, проявил в порученной ему работе неутомимость, несокрушимую энергию, а самое главное — его усилия приносили плоды. Результаты деятельности Льва Давидовича, если судить по происходящему сейчас на Восточном фронте, могут оказаться блестящими.

«Хотя, очень уж он изменился», — подумал о Троцком Владимир Ильич.

С другой стороны, Ленин доверял и Сталину, и Дзержинскому. Владимир Ильич всегда прислушивался к их мнению. Обмануть сразу обоих практически невозможно и то, что оба не просто работали с Предреввоенсовета в таком плотном контакте и без конфликтов, а выдавали опять же блестящие результаты, говорило о том, что Лев Давидович, скорее всего, поубавил гонор и нашел-таки место в партии, где многие считают Предреввоенсовета чужаком и выскочкой. Еще одним знаковым моментом стало внезапное прекращение конфликта между РВСР и ВЧК по вопросу о контрразведке. Причем произошло это в рабочем порядке, даже как-то буднично. Троцкий оговорил свое обязательное право быть в курсе работы контрразведчиков и просто передал этот вопрос в ведение Дзержинского, занявшись наведением порядка в Реввоенсовете и, прежде всего, в Полевом штабе. Предреввоенсовета развил настолько бурную деятельность во взаимодействии со всевозможными структурами, что система сдержек и противовесов, созданная Лениным вокруг потенциального «Красного Бонапарта» рушилась на глазах. Остановить этот процесс Владимир Ильич сейчас не мог, поэтому возникала необходимость выстраивать новую паутину вокруг «Льва Революции».

Троцкий вообще в последнее время начал самым беззастенчивым образом пользоваться любыми подвернувшимися возможностями для воплощения своих военных планов. Чего только стоили постоянные обращения в специально созданный в пику РВС Совет рабочей и крестьянской обороны, хотя с момента образования СТО Лев Давидович демонстративно игнорировал заседания этого органа. Кроме того, все вокруг, так или иначе, но выполняли указания, просьбы и приказы Предреввоенсовета, умудрявшегося найти нужные аргументы практически для каждого и при любом ином случае апеллирующему к общему Делу, Партии, Ленину, а в особенности — к ВЧК, Дзержинскому и Ревтрибуналу. Льва Давидовича ругали по-прежнему, но теперь пропадали возможности возразить ему по существу. К примеру, против Троцкого стало невозможно использовать компромат, который Владимир Ильич скрупулезно собирал. «Трибун Революции» начал столь громогласную чистку собственного аппарата под своим же присмотром, что все доклады и доносы о положении в Полевом штабе и военных специалистах превратились в Филькину грамоту. При этом Лев Давидович не забывал и об обстановке на фронтах.

«Можно сказать, выбрал свою сторону? — Владимир Ильич с сомнением покачал головой. — Если это действительно так, то Лев Давидович оказался под постоянным присмотром Дзержинского и Сталина. С другой стороны, он присмотрит за Кобой, которого тоже иногда заносит».