Стальные перья

– Тебе кто-то помог выйти? – осенило Аэлло. – Выйти отсюда, из Сагатии?

– Аэлло, перестань, – попросила Брестида. – Все равно я ничего не скажу.

– Расскажешь! – уверенно ответила Аэлло. – Ночь долгая.

– О чем? Что ты жаждешь услышать?

– За что сагаты так ненавидят тебя?

– Сагаты и амазонки – древние враги, – ответила Брестида. – Древнее некуда.

– Но к тебе у них особые счеты? – не отставала Аэлло. – Если бы им попалась другая амазонка, они просто убили бы ее? Так ведь? Я права? Ну скажи, я же права?

– Ты хочешь быть правой или знать правду? – ехидно спросила амазонка.

Брестида замолчала, но Аэлло не так просто было сбить с толку.

Поплотней обняв амазонку крыльями, гарпия спросила:

– И как так случилось?

Поскольку Брестида не отвечала, Аэлло продолжила рассуждать вслух:

– Думаю, это как-то связано с тем сагатом, о котором здесь говорят. Тем самым, которого ты убила. Да? Брести-ида-а! За кого тебе мстят сагаты? За кого убили твою сестру? Миру, кажется? Вряд ли он был простым воином… Кажется, он был сыном Уля, атамана. Старшим, и, наверно, горячо любимым, если это слово вообще применимо к сагатам. Крас. Его звали Крас. Ты пробралась сюда, чтобы убить его? Или он оказался в землях амазонок?

Аэлло замолчала, думая, чтобы еще сказать, когда Брестида вдруг заговорила. Голос ее превратился в едва различимый шепот, глухой и какой-то надрывный. Брестида даже дышала тяжело, словно каждое слово давалось непосильным трудом.

– Он был самым красивым мужчиной из всех, кого я встречала. И моим врагом.

Опасаясь, что Брестида вновь замолчит, Аэлло затараторила:

– Ты поэтому его убила? Или все-таки чтобы завладеть Талисманом, как говорили сагаты?

– То, что произошло между нами, дало мне право его убить, – глухо проговорила Брестида. – Ты еще ребенок, Аэлло. Ты ничего не понимаешь в человеческих отношениях. Во взрослых отношениях… Ты не поймешь. Ты… Зря ты увязалась за мной, и погибнешь тоже зря. Тебе надо жить. Хотя бы ради того, чтобы узнать, как это…

Аэлло насупилась. Брестида продолжала:

– Хуже нет, когда даришь сердце врагу! Если это произошло, у тебя остается два пути: убить его или умереть самой.

– Не спрашиваю, что ты выбрала, – сварливо протянула Аэлло.

Брестида вздохнула.

– Амазонкам нужен Талисман. Очень нужен, Аэлло. Иначе почему отряд из сорока человек, что королева отправила, чтобы убить меня, поступил в полное мое распоряжение и сейчас охраняет Цитадель?

– Строф-адский вихрь! – вырвалось у Аэлло.

– Именно, – согласилась с ней Брестида, понимая, что гарпия выругалась.

Какое-то время молчали обе. Первой не выдержала Аэлло:

– Глупости… Как это – отдать сердце врагу? Строф-адский вихрь! Разве к врагу можно чувствовать что-то, кроме желания умыть руки в его крови?! Когда я встречу Анакима, нефилима, чью метку ношу на себе, я вспорю ему брюхо, выпущу кишки, буду долго смотреть, как они пузырятся на воздухе, вырву его сердце своими руками, я…

Гарпия замолчала, задохнувшись.

Снова молчали обе, только на этот раз молчание гарпии было злым, а амазонки – удивленным. В тишине раздавалось яростное биение сердце юной гарпии.

Наконец, Брестида сказала:

– Пока тобой движет ярость, Аэлло, ты уязвима. Пока ты уязвима перед противником, он властвует над тобой. Пока он властвует над тобой, ты проигрываешь.

– Я проиграла, – добавила она так тихо, что гарпия не услышала.

Аэлло засопела. Она готовилась что-то возразить, когда из темноты раздалось:

– Вот-вот, слушай ее побольше, калавинка, и когда-нибудь станешь такой же бессердечной гадиной, как эта тварь.

Глава 21

Аэлло взвизгнула, Брестида выругалась.

В темноте зашевелились, застонали сквозь зубы.

Тьма слева от Аэлло обрела очертания. Гарпия отстранилась от Брестиды, встала, всматриваясь в тьму. Коротко, тихо выругалась и бросилась, спотыкаясь, на голос. Когда приблизилась, из груди вырвался вздох облегчения, словно последние сомнения отпали.

– Семко! – воскликнула Аэлло, падая на колени рядом с бесформенной грудой.

Звякнули чешуйки на пальцах, вспыхнула искра, на миг освещая лицо парнишки. Тот зажмурился, загородился рукой.

Семко лежал, сжавшись в клубок, держался рукой за ребра. Увидев его лишь на секунду, Аэлло не смогла сдержать стона – лицо парнишки все в кровоподтеках и ссадинах. Одного мгновения, которое смотрела на него, гарпии оказалось достаточно, чтобы понять, как плохо юному сагату.

– Это кто еще бессердечная тварь? – раздалось сварливое за спиной Аэлло.

– А то сама не знаешь, – сквозь зубы ответил Семко.

– А ну, перестаньте сейчас же! Оба! – воскликнула гарпия, складывая пальцы в знак «тихо». Тут же помянула про себя вихрь, вспомнив, что знаков гарпий амазонка и сагат не знают, к тому же, хоть бы и знали, тьма такая, хоть глаз выколи.

– Я вообще молчу, – на удивление не стала спорить Брестида. – Я редко спорю с мертвыми. Даже вообще никогда. Ведь это пустая трата времени.

Аэлло воскликнула, оборачиваясь:

– Брестида, ты опять?

Амазонка коротко закашлялась и ответила: