Стань моим сейчас

— Нет, — ответил Коул, отчаянно желая попробовать ее на вкус.

— Ты в этом уверен?

— Да, черт возьми! Могу я уже поцеловать тебя?

— Нам не стоит. Я ведь работаю на тебя, — сказала ему Лекс, не скрывая тоски.

Ей хотелось этого поцелуя так же сильно, как и ему. Если бы он проявил чуть больше напора, она сдалась бы, и бог знает, к чему бы это привело…

— Скажи мне не целовать тебя, Коул, — умоляла Лекс.

— Я не могу, — прошептал он, склоняясь к ее губам.

Он уже собирался сделать шаг вперед, когда из коридора донеслись голоса, вернувшие его к реальности.

Дверь в его номер была открыта, и любой проходящий мимо, мог стать свидетелем очень интересной картины. Коул отошел от Лекс, и холодная доза реальности остудила его жар. Он находился в Кейптауне по работе, Лекс — его личный водитель.

Коул сделал глубокий вдох и схватился за ручку сумки для ноутбука.

— Спасибо, что подвезла, — сказал он Лекс.

— Это моя работа.

Девушка кивнула и, не оглядываясь, вышла из номера.

Когда она ушла, Коул сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким неуравновешенным.

Как, во имя всего святого, все так быстро вышло из-под контроля?!

* * *

До появления сестер в жизни Лекс были парни, может, один или два. И ей казалось, что она имеет представление, что такое влечение. Выходит, она была не права…

Несмотря на то что они так и не поцеловались, Лекс все еще чувствовала слабость, и спустя несколько часов ее сердце все еще бешено билось в груди. В ее животе словно поселились миллионы бабочек, и ей казалось, что она может проспать целую неделю или пробежать ультрамарафон. Другими словами, что-то в ней переменилось, и чувствовала она себя иначе.

Лекс стояла на маленькой веранде их с Эдди дома, укутавшись в одеяло. Смех сестер доносился из кухни, а девушка никак не могла выкинуть из головы то, что могло бы произойти в том гостиничном номере.

Когда он смотрел на нее, в ней росли сила, женственность и любовь к себе. После того, как она ушла из номера и ее сердцебиение более или менее успокоилось, она вышла из лифта и медленно прошла по холлу отеля, а затем направилась к своему внедорожнику, надеясь, что ледяной ветер охладит ее горящие щеки и вернет к реальности. Этого не произошло, и до конца дня она была сама не своя.

И совсем забыла о кексах… Сноу и Никеи были недовольны таким исходом событий.

Лекс вздохнула, плотнее укуталась в одеяло и села на диван. Она подтянула ноги и оперлась щекой о колено, чувствуя усталость и… возбуждение. До сегодняшнего дня она не знала, насколько сильным может быть физическое влечение, как оно побуждает человека действовать иррационально. Видимо, в этом она не сильно отличается от своей матери. Джоэль бегала от мужчины к мужчине в погоне за постоянным сексуальным кайфом. Если то, что Лекс испытала с Коулом, хоть немного походило на тот кайф, за которым гонялась Джоэль, то теперь ей многое стало понятным.

Девушка не осуждала стиль жизни своей матери. Ей было все равно, сколько у нее было мужчин, с кем она спала и почему. Это ее тело, ее жизнь и ее выбор…

Но Лекс не могла смириться с тем, что она и ее сестры стали жертвами борьбы ее матери за свою свободу. С детства она и Эдди видели многих мужчин ее матери, притворялись невидимками, не шли на контакт, зная, что очередной тип в ее спальне ненадолго. Только отец Шторми, Том, благослови его Господь, после того, как расстался с Джоэль, взял к себе дочку.

После их расставания жизнь продолжалась как обычно: до подросткового возраста их преследовала череда странных домов и странных мужчин, а затем Джоэль убедила свою тетю Кейт позволить Эдди и Лекс остаться у нее на все лето, пока она не вернется с подработки в Таиланде.

Джоэль не вернулась и на Новый год, и появилась лишь через шесть месяцев. Сложно сказать, кто был счастливее — Лекс, Эдди или Джоэль, когда тетя Кейт сообщила Джоэль, что девочки могут остаться у нее. Так сестры обрели первый постоянный дом.

Вскоре после того, как Лекс исполнилось двадцать один год, тети Кейт не стало. Сестры унаследовали дом, а потому могли не беспокоиться о поиске жилья, как это было в их детстве.

«Вы не можете нас выгнать! У меня же дети!» — умоляла Джоэль очередного домовладельца.

Детей нельзя было винить в очередном крахе отношений, но Джоэль не раз повторяла: «Если бы не вы двое, он все еще любил бы меня и не ушел». История повторилась, когда семь лет назад Джоэль вернулась с еще двумя дочерьми.

— Лекс, ты в порядке?

Девушка подняла голову и увидела стоящую в дверях Эдди с взъерошенными светлыми волосами. Она взяла бокал вина и передала его сестре, прежде чем села рядом. Лекс стянула одеяло с плеч и укрыла ноги, прижавшись к старшей сестре. Так они и провели свое детство, противостоящие миру, которым правят взбалмошные взрослые, и пытающиеся следовать правилам, которых не понимали.

— Девочки смотрят телевизор? — спросила Лекс.

— Да, — ответила Эдди. — Ты в порядке? Ты уже долго здесь сидишь.

— Я…