Стань моим(СИ)

- Только будь с ним поласковей, - прошептала Зоя Васильевна, выходя с дочерью в коридор. - Сначала пойдём на кухню, поможешь мне принести жаркое и салат.

Аглая поставила на поднос салатницу, тарелки с закусками и с подносом прошла в комнату, где сидел Альфред Осипович.

Он встал при её появлении.

- Прошу, Аглая Степановна, - он протянул ей букет, - принять это от меня по случаю нашего знакомства. Маменька ваша, наверное, уже рассказала обо мне?

- Только то, что вас зовут Альфред Осипович и что вы директор гастронома.

Эрнстов галантно поклонился.

- Будем считать, что мы знакомы.

Аглая взяла цветы и, не зная, куда их деть, повернулась к вошедшей матери.

- Мама, поставь цветы в воду.

Зоя Васильевна водрузила вазу с цветами на середину стола, затем придвинула кресло и села. И тут же принялась с озабоченным видом двигать на столе чашечки, тарелки и вилки.

- Кушайте картофельную запеканку, Альфред Осипович. Дайте я вам отрежу.

- Благодарю.

- Лаичка у нас мастерица готовить...

Эрнстов отправил в рот кусок запеканки.

- Очень вкусно. А я уж, по правде сказать, отвык от домашней пищи. Живу один, питаюсь всё больше бутербродами.

Он посмотрел на Аглаю. Она спокойно выдержала его взгляд, улыбнулась одними губами.

Мать, боясь, что Аглая сейчас скажет что-нибудь не то, поспешно выпалила:

- Лаичка, Альфред Осипович приглашает тебя в Большой театр!

- Я не люблю оперу.

- А я как раз собирался пригласить вас на балет, - сказал Эрнстов.

- Балета тоже не люблю.

Зоя Васильевна под столом коснулась её ноги.

- Это она скромничает, Альфред Осипович. Очень она любит балет, в детстве на танцевальные курсы ходила. Просто она... пока не привыкла к вам. Но ничего, привыкнет.

- Я тоже надеюсь на это, - поглощая запеканку, сказал Альфред Осипович. - Аглая Степановна, а как вы насчёт того, чтобы провести вечер в ресторане? Например, в "Национале"?

Аглая посмотрела на него, прищурила глаз.

- Боюсь, что ближайшие вечера у меня будут заняты. Много работы.

Мать строго покосилась на неё.

- Понимаю вас, Аглая Степановна, - продолжал Эрнстов как ни в чём не бывало. - У меня самого сейчас масса дел в магазине. Каждый месяц проверки, инспекции... А давайте я вас после работы домой в своей машине доставлю. Машина у меня, правда, не ахти какая, служит мне уже четвёртый год, но вполне пристойная. Я вас, Аглая Степановна, завтра у подъезда вашей фирмы буду ждать. Не откажите старому холостяку подвезти вас.

Зоя Васильевна всплеснула руками:

- Что это вы называете себя старым? У вас самый расцвет!

- Может, я для Аглаи Степановны староват?

- Да что вы! Типун вам на язык!

Аглая вертела вилку в руке и исподволь поглядывала то на мать, то на гостя.

- Стало быть, Аглая Степановна, завтра я вас жду?

- Но я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы меня кто-то провожал. Оттуда до нашего дома ходит троллейбус.

Эрнстов в сомнении покачал головой.

- Вот вы говорите, что вам приходится поздно возвращаться с работы. А вы знаете, Аглая Степановна, сколько нынче появилось в Москве всяких проходимцев? - Он обернулся к Зое Васильевне. - После наступления темноты стало совершенно невозможно ходить по улицам. Так и норовят залезть вам в карман.

- Правда, правда, Альфред Осипович, - закивала Зоя Васильевна.

Гость съел ещё кусок запеканки.

- В прессе пишут, что нынешний, девяносто пятый, год - самый криминогенный за всю послевоенную историю. В сороковых не было такого разгула преступности, как сейчас!

- Ужас что творится, вы правы! - подхватила Зоя Васильевна.

- Не боятся нападать на здоровых, сильных мужчин, а уж про женщин, тем более молодых, и говорить нечего...

- Прямо страх, Альфред Осипович. Какие времена настали!

- Недавно со мной случай был, - начал рассказывать Эрнстов, отложив вилку. - Иду я по улице. А уже поздно, вечер. Кругом безлюдье, только крысы у мусорных баков шастают. Иду, сворачиваю за угол и вдруг вижу картину: двое парней напали на девушку и волокут к машине. Она отбивается, кричит, а они тащат её чуть ли не за волосы.

- Ужас! - Зоя Васильевна испуганно посмотрела на дочь.

- И вы заступились за девушку? - спросила Аглая.

- Разумеется! А как иначе я мог поступить?

Зоя Васильевна ахнула.

- Но их же двое! Как вы не побоялись?

- Хоть десятеро. Стоять и наблюдать, как издеваются над женщиной, я не мог. Да это и не в моих принципах! Я бросился...

- Ужас, ужас, лучше не рассказывайте, Альфред Осипович...

- Я бросился к телефонной будке, чтобы позвонить в милицию! Но сами знаете, какие у нас телефонные автоматы. Тот, к которому я подбежал, не работал. Я помчался к другому...

Губы Аглаи дрогнули в усмешке.

- Что же было с той женщиной? - спросила она.

- Я всё-таки дозвонился до милиции, дал подробное описание внешности преступников и их жертвы, сказал, как выглядит машина. Правда, номера её я не запомнил.

- Значит, они её затащили в машину?

- Их наверняка задержали. Я дал исчерпывающее описание. Другой бы на моём месте и десятой доли не запомнил... Их просто не могли не задержать!

- Вот бандюги-то! Вы кушайте, Альфред Осипович, - Зоя Васильевна придвинула к нему салатницу. - Я, когда жду Лаичку по вечерам, всегда беспокоюсь...