Становление

Владивосток – дальняя российская окраина– пока узнавал о войне только по телеграфным сообщениям из Петербурга и нарасхват идущим газетам. Война была на другом краю огромной России. Хотя здесь еще у всех на памяти была недавняя схватка с восточным соседом и еще порой мерещились на рейде города остроносые стальные профили японских крейсеров. И эта память заставляла с недоверчивой осторожностью коситься в сторону Страны восходящего солнца.

Однако обыватели постепенно привыкали к мысли, что война бушует где-то далеко и их она не коснется. Извозчики по-прежнему драли по червонцу из конца в конец по Светлановской – главной владивостокской магистрали. В гостинице «Европейская» пели цыгане. На Семеновском рынке чопорные кухарки придирчиво отбирали в свои корзины свежих крабов и маринованные побеги папоротника.

Думается, «русский японец» с необычной биографией, возникший в эти дни во Владивостоке, на первых порах не избежал ненавязчивого внимания местной контрразведки. И не исключено, что именно ручательство Российской православной миссии в Японии сыграло решающую роль в том, что его пока оставили в покое, не найдя за ним ничего предосудительного.

И снова одиночество в который раз стало верным спутником его дней. Снова он привыкал к новому для него, незнакомому городу. Он поселился в гостинице «Тихий океан», где, как писали в объявлениях, были «лучшая в городе ресторация, тропический сад и женский хор».

Коридорный наметанным глазом определил не слишком высокий статус постояльца, но паспорт с заграничными штемпелями и небрежно брошенные несколько иен чаевых сделали свое дело: номер ему отвели скромный, но удобный и чистый. Никто его не беспокоил, разве только бойкие хористки, встречаясь в узких переходах, норовили задеть то плечиком, то крутым бедром в обтянутой юбке.

Он рассеянно извинялся, приподнимая шляпу, – этим все и ограничивалось к их великому разочарованию. А ведь ни одна из них не отказалась бы прокатиться на лихаче с этим мускулистым господином к окраинам Гнилого Угла, где протекала знаменитая в городе речка Объяснений, на берегах которой было принято встречаться влюбленным.

Приходилось хористкам ограничиваться случайными ужинами с переполнявшими «Тихий океан» флотскими офицерами, да и у тех был на счету каждый рубль негустого жалованья. Те, что побогаче, в «Тихом океане» не останавливались.

Мобилизационное предписание было вручено Василию не сразу, надо было определяться в этом новом для него мире, искать себе дело и заработок.

Правда, в местной консистории, куда он зашел передать поручения и письма из Токио, ему сказали: «С флота поступил запрос – требуются грамотные священники для кораблей со знанием английского языка. Соглашайтесь!» Но он отговорился, что подумает…

Между тем единственным, что он мог делать по-настоящему хорошо, не считая владения холодным и огнестрельным оружием, была борьба. И он отправился на поиски местного спортивного общества.

Он довольно быстро отыскал на Корабельной улице, 21 одноэтажное здание в стиле модерн. Оно выглядело нежилым. Василий постучался в белую входную дверь коттеджа и, не услышав: «Войдите!», отворил ее.

Войдя, он заметил, что за письменным столом напротив двери никого нет. Василий насторожился, обежал взглядом комнату, подождал и вдруг почувствовал какое-то движение и шорох за спиной. Прежде чем он успел осознать это, инстинкт самосохранения включил сигнал опасности: он стремительно крутанулся влево на пятке левой ноги, резко нагнувшись вперед, схватил возникшего сзади человека за лодыжки и рывком выпрямился. Снизу на него с изумлением смотрело совершенно потрясенное лицо.

– Как вы это сделали?! – закричал поднятый с пола и с многочисленными извинениями отряхнутый председатель Спортивного общества Владивостока, не слушая объяснений Василия. – Я же вас значительно крупнее и уже не первый год занимаюсь французской борьбой! Повторите ваш прием, пожалуйста!

Так состоялось первое знакомство господина председателя с японской борьбой джиу-джицу.

Престижный диплом Кодокана позволил вскоре «специалисту японской борьбы джиу-джитсу г. Ощепкову» стать преподавателем этого вида борьбы в Спортивном обществе Владивостока. «Интерес к этой борьбе возрастает среди спортсменов», – отмечает местный спортивный журнал «Геркулес».

А затем о «русском японце» заговорили не только в спортивных кругах. Из уст в уста передавали историю о том, как возле океанских причалов «японец» справился с налетевшей на него портовой шпаной. Называли фантастическое число нападавших.

На самом деле их было всего четверо. Никого не задевая, Василий на исходе дня медленно шел вдоль набережной, вдыхая запах океана, нефти и рыбы и всматриваясь в стоявшие у причалов суда. Неизвестно, чем он не глянулся этим работягам, которых в порту называли докерами – то ли «господским» костюмом, то ли необычным в этих местах галстуком – «бабочкой».