Становление Киоши

Он услышал больше криков от лучников, которые скрывались за камнями. Это должно было задеть врагов на высоте. Они считали себя профессионалами, но не были ими, часто ошибались, забравшись наверх и не продумав путь для отступления.

Его гончая убежала. Но две еще были неподалеку, привязанные поводьями к грузу. Труп одного из стражей был испещрен стрелами. Поводья запутались на его запястье.

«Молодец, как бы тебя ни звали», — подумал Цзянжу.

Другой страж вытирал кровь с меча о траву. Три врага лежали у его ног. Они напали на него со странным оружием ближнего боя. Цзянжу заметил железные счеты на земле.

Он все еще был впечатлен.

— Как тебя зовут, сынок?

Страж выпрямился и посмотрел выше головы Цзянжу яркими юными глазами. У него был большой лоб Восточного полуострова.

— Сайфул, сэр.

Сайфул, наверное, не понимал, как рисковал собой. Только талант спас его в этой ситуации. Он мог осознать это позже.

— Отличная работа, Сайфул. Я всегда рад быстрому клинку в своем отряде. Я это запомню.

Юноша скрывал трепет как можно лучше.

— Спасибо, сэр.

Цзянжу толкнул тело на спину. Мертвец был в обычной одежде бандита, то есть, на нем была вся одежда, которую он забрал с собой из последнего законного жилища. Этот был в штанах моряка, которых много раз латали с неплохим умением.

Но на его рубашке были странные детали. К воротнику был прикреплен цветок. Он был слишком испорчен, чтобы понять вид.

Цзянжу проверил другое тело. Там не было украшений, но он поискал на тропе вокруг мужчины и нашел то, что искал, на земле. Засохший цветок лунного персика.

«Символ», — подумал недовольно Цзянжу.

Он выпрямился и огляделся. Горы виднелись неподалеку. Говорили, там никто не жил. Говорили, их не перейти. Но эти люди не были одеты для похода.

С всплеском энергии он ударил ладонью по земле. Дрожь пробежала по земле, расходясь, как рябь в пруде.

— Сэр, вы… что-то ищете под землей? — спросил Сайфул.

— Возможно, — Цзянжу разглядывал траву. — Хотя сейчас я сохраняю их следы.

Он пошел по следу противников Сайфула, смотрел на силуэты их пяток и носков, следил, где они оставили грязь на траве. Он давно так выслеживал преступников, слушая землю и читая следы.

Следы вели к полянке с подозрительным серым камнем размером со стул. Цзянжу отодвинул его, махнув ладонью. Под ним был деревянный люк.

— Скрытый проход? — спросил Сайфул.

Цзянжу мрачно кивнул.

— Скрытый проход. В горы.

— Сэр… тут должен быть город? — сказал Сайфул.

— Нет, — процедил Цзянжу.

Хоть он не мог видеть под землей, знание о туннеле позволяло Цзянжу делать разные догадки магией земли и представлениями о камне, чтобы определить путь. Они отправились по туннелю по горе на гончих угрях, раздвигая камни на проходе, полагаясь на ловкость необычных зверей. После препятствий они увидели большой кратер на высоте, и в той чаше их ждала деревня, о которой они никогда не слышали.

Все поселение отсутствовало на карте, не отвечало закону. Гнев Цзянжу едва удавалось сдержать. Он никак не мог избавиться от паразитов, был как слуга, который никак не мог очистить серебро.

Городок казался заброшенным. Они ехали по пустым улицам, между длинных домов, которые насмехались украшениями над четырьмя народами — вещи были украдены из мест их происхождения. Знамя из лоскутов было собрано так, что иероглифы с разных тканей становились слогами Ху и Цзян.

Хуцзян. Таким было название этой навозной кучи.

— Там наш ширшу, сэр, — Сайфул указал на улицу, перекрытую темной вонючей кучей.

Зверь лежал так, словно отдыхал. Мухи летали у его морды, но в остальном он был целым. Любые охотники за диковинками скоро поймут, что в его мертвом теле остался яд.

Профессор Ша расстроился бы. Цзянжу нужно было придумать историю и добавить убедительное количество денег, чтобы гнев мужчины не вызвал подозрения.

Шорох донесся из дома справа. Внутри кто-то был. Цзянжу спешился и пошел к темному зданию.

— Сэр? — шепнул Сайфул. — Одному идти — плохая идея.

Цзянжу отмахнулся.

— Патрулируй улицу.

Он проник внутрь, скользнул у дверной рамы, а не встал на пороге, где его озарило бы солнце. Судя по длинным столам и табуреткам, здание было гостиницей или таверной. Он снова разозлился — эти преступники наслаждались миром в горах так, что строили места для собраний и продажи вина.

Цзянжу прошел вокруг стойки таверны. Он нашел человека, который шумел.

Мужчина сидел на горе подушек. Он был мускулистым, в шрамах бойца, хоть казалось, что прошлая стычка прошла плохо. Его нога была перемотана и с шиной до бедра.

Раненый смотрел на Цзянжу пусто и с опаской, ведь попался. Цзянжу заметил пустые бутылки, до которых он мог дотянуться, банки отчасти съеденной еды. Он все понял. Обитатели поселения эвакуировались пару дней назад, может, испугались ширшу. Засада у горы была жадными бандитами, которые задержались позади. Этот мужчина с переломом не смог пойти, и его товарищи оставили его тут восстанавливаться.

Цзянжу посмотрел на маленькую неуместную вазу. В ней был цветок персика.