Становление личности. Избранные труды

Вопрос можно сформулировать следующим образом: как далеко распространяются аффилиативные желания индивида? Включает ли его картина собственной безопасности и личной целостности всего несколько или много аффилиативных отношений? Говорит ли он, как Англичанин в Индии у Э. М. Форстера: «Мы должны исключить кого-то из нашего сборища, или мы останемся ни с чем»? Скольких мы пригласим на свое «сборище» – это просто вопрос нашего прошлого научения. Мы можем сформировать крошечный островок безопасности, охватывающий маленький аффилиативный кружок, или большой остров, где наше самоуважение тождественно интересам более широкого круга. Некоторые люди настолько хорошо социализированы, что чувствуют себя действительно сильнее, когда они заходят дальше в своих привязанностях, когда приглашают все больше и больше людей на свое «сборище».

Если бы я читал курс онтогенетического развития, последовательность стадий была бы примерно следующей. Прежде всего, симбиотическая фаза, которую я описал. После этого периода зависимости и безопасности, проведенного с матерью, ребенок энергично вступает в аффилиативные отношения со своим окружением. Его любопытство и дружелюбный интерес не знают границ. Фрустрации, от которых он страдает, – всего лишь рябь на приливной волне. В возрасте двух-трех лет, когда возрастают ограничения, фрустрация усиливается и помогает интегрировать растущее чувство индивидуальности, которое более резко отделяет ребенка от его социального и физического окружения. Хотя в норме многие годы у него продолжаются теплая и позитивная идентификация с родителями, он также учится отстаивать свои права и возмущаться пренебрежением своим самолюбием. Эгоизм становится выдающимся фактором в его жизни, быть может, самым выдающимся. Но благополучие других также остается его искренней заботой.

Однако именно здесь жизненные истории заметно расходятся. Некоторые дети, кажется, никогда не утрачивают эгоцентризма первых лет жизни; жизнь полностью вращается вокруг их собственных интересов, как они их себе представляют. Других детей захватывает интероцептивный процесс расширения. Но как именно случается, что одни молодые люди остаются по существу инфантильными в своем эгоизме, а другие соединяют развивающееся осознание своего эго с интересами, далеко выходящими за их гедонистические требования, – это нам еще не известно. Для наших целей может быть достаточно заметить, что индивиды обладают разным диапазоном ценностей. Все эти ценности возникли в начале жизни из первоначальной аффилиативной ориентации, затем направление их развития изменил ранний эгоизм, и в конце концов они кристаллизовались в форме узких или широких чувств, более или менее социализированных.

Конечно, Гоббс не совсем ошибался. У большинства смертных есть тщеславие, гордость и ненасытный эгоизм, даже при наличии социализированной структуры ценностей. Этот факт проявляется во всех цитированных мной исследованиях. Люди хотят близких связей, но таких, которые поддерживают их собственную самооценку. Лишь немногие достигают такой святости или смирения, чтобы поддерживать дружеское внимание к тем, кто ущемляет их самолюбие. В то же самое время формируются мириады паттернов и мириады комбинаций эгоизма и альтруизма. По-настоящему зрелый человек обладает широким диапазоном социализированных интересов; и его альтруистические чувства, какими бы они ни были, являются не менее подлинными компонентами его природы, чем его более узкие области гордыни и эгоизма.

Хотя любящее внимание редко способно сохраниться, когда задето самоуважение, все же иногда оно это выдерживает, и наша теория должна учитывать этот факт. Прощение, хотя оно, несомненно, менее распространено, чем возмущение, может следовать за оскорблением эго, и предшествующая любовь не ослабевает. Спокойная и высокоразвитая личность может прощать, даже когда о прощении не просят. Некоторые личности могут также проводить различие между поступком и тем, кто поступил

, ненавидеть зло, с истинным уважением относясь к его виновнику. Обычно эти добродетели милосердия вырастают только из религиозной по сути философии жизни, развиваются до высокой степени и становятся функционально автономными внутри личности. В этих случаях крайней аффилиативности мы имеем дело с очень заметным расширением эго. Сформировавшаяся таким образом автономия чувств представляет собой подлинную трансформацию гордого, настойчивого эго, столь характерного для личности в раннем подростковом возрасте. Но святые среди нас редки.

Экономика ненависти

Почему в нашем обществе сегодня относительно мало людей в состоянии расширить свой диапазон аффилиации настолько, чтобы включить в него большое «сборище»? Преобладают, похоже, предубеждения и склонность к ограничению этого круга.