Становление личности. Избранные труды

Юная (как и более старшая) авторитарная личность – та, что ощущает неуверенность и угрозу себе, вследствие чего она создает маленькие островки самоуважения. Формируется умственная иерархия, в которой большинство групп расположено ниже нашей собственной. Человеческие взаимоотношения рассматриваются главным образом на языке власти, а не любви. Высоко ценятся установленные гарантии. Важен патриотизм, а также церковь, женские организации и любая другая установленная внутренняя группа. Многое происходящее вне этого круга кажется чуждым и угрожающим. Любая двусмысленность или неопределенность вызывает беспокойство, а демократия полна неопределенных ситуаций. Исключающая личность хочет, чтобы ее категории были стабильными и ясными, верит, что «есть только один правильный способ действий», ее ум ригиден. Такой человек не станет расширять свой круг аффилиации. Вследствие этого он подозрителен, провинциален, враждебен [210] .

Конечно, нельзя сказать, что личности четко делятся на две группы: фанатичные и терпимые, или демократические и авторитарные. Никто, и особенно средний американец, не обладает полностью последовательным паттерном аффилиации и враждебности. Один студент-иностранец недавно заметил: «Когда дело касается меньшинств, вы, американцы, говорите райские слова и испытываете адские чувства. Вот что мне интересно: когда придет время, вы будете поступать больше как говорите или как чувствуете?». И каким клубком конфликтов является белый житель западного мира! Часто он беспристрастен в суждениях и горячо следует политическим, этическим и религиозным кодексам, непревзойденным в своих универсалистских идеалах уважения к человеку. С другой стороны, он часто самодоволен, лицемерен и невыносимо покровительственен в отношении большинства жителей Земли, которым довелось иметь кожу другого цвета и более древнюю, хоть и менее техническую цивилизацию.

Перспективы

Каковы шансы расширения диапазона аффилиативных чувств в рамках предпочитаемой нами политической структуры – демократии? Я обнаружил две противоположных точки зрения. Э. М. Форстер в 1938 году писал: «Два приветственных слова в пользу демократии: во-первых, потому что она признает разнообразие, и, во-вторых, потому что разрешает критику. Двух приветственных слов вполне достаточно, нет повода для третьего. Только Любовь, Возлюбленная Республика, заслуживает его». Прямо противоположную точку зрения можно обнаружить в заключительной фразе исследовательского отчета 1950 года «Авторитарная личность»: «Если страх и деструктивность являются главными эмоциональными источниками фашизма, то эрос

главным образом принадлежит демократии».

Если не обращать внимания на слишком узкое использование понятия эрос , кажется очевидным, что при демократии шансы людей на расширение своих аффилиативных отношений выше, чем где-либо еще. Однако прав и Форстер, говоря, что хотя демократия и разрешает разнообразие и критику, у нее нет методов высвобождения потенциала любви в человеческих взаимоотношениях. История не свидетельствует, что это когда-либо происходит без посторонней помощи. Даже организованной религии сегодня, похоже, требуется техническая помощь.

Для меня наиболее обнадеживающий признак заключен в развитии современной социальной науки. Исследования в области личности и человеческих отношений многому учат нас относительно природы аффилиации и враждебности. Хотя теория отстает, есть надежда, что вскоре появятся полезные индуктивные обобщения, должным образом проверенные философией и вековой мудростью. На самом деле, уже сейчас я отважусь перечислить принципы, которые кажутся мне вполне установленными:

• В природе человеческой жизни заложено стремление к аффилиации и любви, при условии, что такие привязанности не угрожают чувству личной безопасности и самоуважения. Существует и любовь, порождающая прощение, но реже.

• Когда предложение аффилиации отвергается или наносится урон самоуважению, обычно развивается вторичная враждебность. Эта враждебность часто смещается на иррелевантных «врагов».

• Действие и аффилиативных, и враждебных мотивов адекватно рассматривать не как проявление инстинктов, а как выражение усвоенной структуры чувств индивида.

• У каждого человека благодаря обстоятельствам и с помощью тренировки развивается исключающий, включающий или смешанный стиль жизни, который определяет его отношения с людьми.

• В исключающем стиле жизни – в структуре чувств, выстроенной вокруг узкого ограниченного понятия собственного интереса и маленького «безопасного островка» аффилиации – заложена некоторая экономия. Однако человеку, который собственную целостность видит только в противостоянии другим людям, который чувствует себя в безопасности, только подрывая безопасность других, вряд ли можно приписать значительную цель или целостность личности.