Становление личности. Избранные труды

Реформация добавила свои доводы, хотя она и стала восприемницей трех столпов фанатизма. В 1554 году Себастьян Кастелло выпустил манифест, защищавший религиозную терпимость. Он настаивал на том, что христианская вера милосердна, преследование есть ее антитезис, а если преследование является частью религии, то религия – проклятие для человечества. В разгар сжигания ведьм Монтень выразил свои опасения в прекрасных словах: «В конце концов, наивысшая оценка догадок человека – сжечь его за них». Тогда же, в XVI веке, Швенкфелд учил, что чувство божественной непосредственности должно удерживать нас от ненависти: у Духа Святого семь даров, и мы должны признать их разнообразие у разных людей. Айреницизм, поиск мирного единения церквей, вырос на этой основе, так же как современное квакерство. Но полный расцвет этого спиритуализма XVI века достигался медленно. Как отметил Бейнтон: «Лучшее в области религиозной свободы было сказано в шестнадцатом веке, но не практиковалось до девятнадцатого» [227] .

Однако защитники равноправия взглядов редко были искренними. Мильтон выдвинул принцип религиозной свободы, но отказывал в ней католикам и атеистам; подобной позиции придерживался и Джон Локк. Кромвель выступал за свободу совести, но по политическим мотивам отказывал в ней католикам, сторонникам англиканской церкви и баптистам.

Постепенно выросли сильные поборники разделения церкви и государства. Первые шаги в этой схватке были сделаны диссентерами в Голландии и Роджером Уильямсом в Новом Свете. Решительный поворот, разумеется произошел, когда Джеймс Мэдисон написал, а Конгресс принял Первую поправку к Конституции Соединенных Штатов: «Конгресс не принимает законов, относящихся к религиозным установлениям или запрещающих свободное их осуществление…». Впервые в истории западного мира люди отменили притязания государства на религиозные санкции, а следовательно – возможность официального преследования за отклонения в религиозных вопросах. Один из выдающихся американских юристов Дэвид Дадли Филд назвал этот решительный шаг «…величайшим достижением в ходе человеческого прогресса».

Первая поправка уничтожала возможности для теократии в Америке, а ее последствия были столь широки, что сегодня ересь или любая другая форма вариантов религиозных верований почти никогда не наказывается как преступление против законов в любой из стран мира. Теократический столп фанатизма рухнул, а два других столпа ослабли. Этот факт помогает сегодня надеяться, что произошедший коренной перелом принесет глубокие перемены.

Сегодня только отдельные ортодоксальные секты явно используют доктрины откровения и избранности для оправдания антинегритянских, антиеврейских, антиязыческих или каких-либо других предрассудков. Однако если явные теологические оправдания встречаются реже, чем раньше, то аналогичные психологические процессы все еще действуют.

IV

Рассмотрим довольно обычную форму синдрома религиозных предрассудков. Скажем, некоего ребенка обучили обычному для взрослых комплексу идей. Христос пришел в мир, чтобы спасти всех людей, черных, коричневых и белых, – но произойдут страшные вещи, если кто-нибудь небелый будет жить по соседству. Его обучили, что церковь, к которой принадлежит его семья, самая лучшая, а все остальные – хуже. Он узнал, что Отец небесный оказывает милости, когда его попросят, но особенно детям, принадлежащим к избранным.

Предположим теперь, что эти знания впитал ребенок, у которого сильны психологические потребности, вызванные чувством тревоги, неполноценности, подозрительности и недоверия. Он может никогда открыто не думать о доктринах откровения и избранности; тем не менее, его воспитание готовит его к тому же типу рассуждений, которым отмечен фанатизм во всем ходе истории: «Бог неравнодушен ко мне. С помощью молитвы я могу вызвать Его особое расположение. Его роль заключается в том, чтобы пожаловать мне безопасность и другие блага. Моя жизненная система – это система исключения, отсечения тех соседей, которые не относятся к моей группе и угрожают моему комфорту. Моя религия и мои пристрастия вместе служат моему стилю исключения. Они – острова безопасности в угрожающем мире. Они – специально сшитые для использования в опасных водах спасательные жилеты». В таком случае ни религия не является причиной этнических предрассудков, ни предрассудки не являются причиной религиозных взглядов. Обе стратегии защитные, обе предоставляют безопасность, ощущение статуса и инкапсуляции.

Этот синдром носит чрезвычайно общий характер; многие исследования показали, что в среднем у тех, кто посещает церковь и у явно религиозных людей значительно больше предрассудков, чем у тех, кто церковь не посещает, и у неверующих. Сегодня, как и в прежние времена, несчетное число людей полагает, что всемогущий Бог замыслил иерархию в человеческой семье, вершину которой занимают они. А некоторые все еще цитируют Священное Писание для подтверждения своей точки зрения.