Станция назначения - Харьков

Уже в самом слове "отобран" заключалась накладка: Муратову Эгерт говорила, что чемодан у нее выманили хитростью, ссылаясь на Галицкого, которому он якобы срочно потребовался. Но по ряду соображений я решил к формулировке не придираться.

- Когда у вас отобрали чемодан?

- Я точно не помню...

- По вашему собственному заявлению, заявлению Галицкого и Муратова, чемодан с ценностями "Алмазного фонда" был у вас якобы изъят в апреле восемнадцатого года, не раньше.

- Какое это имеет значение?

- Весьма существенное. Ко времени отъезда из Москвы Олега Григорьевича Мессмера ценности "Фонда" находились в полном вашем распоряжении.

- Не хочу с вами спорить. Может быть, вы тут и правы, но...

- Кто у вас отобрал чемодан с ценностями?

- Я уже вам говорила - чины московской сыскной милиции.

- Вы называли Галицкому и Муратову, если я не ошибаюсь, конкретную фамилию. Называли?

- Да.

- Чью?

- Косачевского.

- Кем он тогда был?

- Заместителем председателя Совета милиции или чем-то в этом роде. Но ведь вы мне опять не верите... Не верите?

- Не верю.

- Но почему? - с надрывом спросила она.

- Только потому, что Косачевский - это я, а мы с вами встречаемся впервые, Елена Петровна.

Кажется, залетный ангел не прочь был вновь оказаться на Сухаревке, продать там приобретенную косметику и вернуть себе крылья. Но, как утверждал умерший в прошлом году от сыпняка Артюхин, купить, что вошь убить, а продать, что блоху поймать... Впрочем, ангела уже не было. Не было и красавицы со всепоглощающим инстинктом украшательства. Их сменила надломленная, уставшая от допроса женщина.

- Так чего вы от меня хотите?

- Честного ответа на несколько вопросов, Елена Петровна.

- Спрашивайте, - сказала она и достала из своей сумочки узкую и плоскую папиросочницу, сделанную из плетеной египетской соломки, с притаившимся в углу жуком-скарабеем.

Из отчета по командировке в Петроград

инспектора бригады "Мобиль"

Центророзыска РСФСР Сухова П.В.

Утверждение гражданки Эгерт Е.П. о том, что

деньги в сумме 20 (двадцать) тысяч рублей были

предоставлены в марте 1918 г. гражданину Мессмеру

О.Г. (монах Валаамского Преображенского монастыря

Афанасий) для оказания помощи великой княгине

Елизавете Федоровне в связи с филантропическим

отношением вышеупомянутой княгини к террористу

Каляеву И.П. гражданином Жаковичем А.З., который

"всегда испытывал к Каляеву и его подвигу чувство

глубокого уважения", проверить не удалось, так как

гражданин Жакович А.З. после посещения им вместе с

Уваровой и Эгерт Афанасия в марте 18-го года уехал из

Петрограда и более туда не возвращался.

...Опрошенный мною краском товарищ Кизяков В.В.,

работавший в сентябре 1917 года вместе с Мессмером

В.Г. и Жаковичем А.3. в артиллерийском управлении

штаба Петроградского военного округа, сообщил, что

Жакович, по его словам, действительно был знаком с

Каляевым и оказывал после казни последнего его семье

материальную помощь. Однако, по мнению товарища

Кизякова Б.В., к концу 1917 года гражданин Жакович

А.3. не только не сочувствовал эсерам, но, скорее,

симпатизировал монархически настроенным офицерам,

среди которых был и его сослуживец гражданин Мессмер

В.Г., наложивший на себя руки в марте 18-го года.

...Затребованную Вами архивную справку о Каляеве

И.П. и великой княгине Елизавете Федоровне прилагаю.

Начальнику бригады "Мобиль"

Центророзыска республики

товарищу Косачевскому Л.Б.

СПРАВКА

по делу члена боевой организации партии

социалистов-революционеров Каляева И.П., осужденного

и казненного царскими сатрапами в 1905 году за

террористический акт в отношении дяди Николая II,

Московского генерал-губернатора, великого князя

Сергея Александровича.

Вышеуказанное дело слушалось 5 апреля 1905 года

в Москве, в Сенате, в здании Судебных установлений,

под председательством сенатора Дрейера с участием

сословных представителей. Обвинение поддерживал

обер-прокурор Сената Щегловитов. Защищали подсудимого

присяжные поверенные Жданов и Мандельштам.

О посещении Каляева в тюрьме после убийства

великого князя вдовой последнего судебных документов

не имеется. Однако в делах департаментов царской

полиции обнаружен рапорт директора департамента

Лопухина на имя министра внутренних дел, в котором

Лопухин сообщал, что действительно великая княгиня

Елизавета Федоровна пожелала видеть Каляева, чтобы

сказать ему, что прощает его за убийство мужа и что

сам великий князь также простил бы его. Встреча

состоялась в Пятницком полицейском доме, куда Каляев

был привезен из отдельной башни Бутырской тюрьмы, где

содержался в строжайшей изоляции.

При этом свидании великая княгиня просила

Каляева в знак того, что он не питает к ней злобы,

принять от нее крест и образок.

О посещении Каляева в тюрьме после убийства

великого князя вдовой последнего свидетельствует со

слов Каляева и его защитник, бывший присяжный

поверенный М.Л.Мандельштам, который, в частности,

цитирует в своем реферате одно из писем Каляева к

Елизавете Федоровне: "Вы сами пришли ко мне из

вражеского стана, - писал Каляев. - Я был рад, что вы

остались живы, и принимал это как благодарность. Я

был к вам сострадателен" и т.д.

Таким образом, вышеуказанный факт встречи