Станция Озерки

— Да, — глядя прямо в глаза сыну ответила Софья Эдуардовна. — Все мы когда-то убивали. Не намеренно, Марк. Когда у тебя сущность больше семи, контролировать ее сложнее. Что уж говорить про десяток. В молодости мне казалось, что стоит потянуться к ней, и уже она тебя контролирует, а не наоборот. Вот только мы чахнем без подпитки, приоходится уживаться и мириться с тем, что мы способны отнять жизнь.

Они помолчали какое-то время. Марк обдумывал слова матери, но был с ней не согласен насчет того, что контролировать сущность сложно.

— Я же не убивал в молодости, и вообще считаю, что сущность — просто второй желудок. Медики и ученые со мной согласны.

— Я старалась сделать все, чтобы оградить тебя от этого. Но могла и не стараться. Есть такие акудзины... они прекрасно контролирую себя. Это особый дар. Ты из их числа, к счастью. А по поводу Седьмого отдела, я не знаю, почему отец захотел тебя туда пристроить, но обязательно это выясню. Просто мне кажется, что эта работа слишком простая для тебя.

— Ха-ха. Ну не скажи... — протянул Марк. — Вот ты знаешь, как найти акудзина, когда я не знаю о нем ровным счетом ничего и даже фото не имею? Только видел один раз и теперь мне надо найти иголку в стоге сена.

— Опиши, — попросила Софья Эдуардована.

— Молодая девушка, лет двадцати двух-двадцати пяти, невысокого роста, очень красивая, блондинка с длинными волосами.

— Не густо, — усмехнулась Софья Эдуардовна. — Если она из десяток, обратись к Померанцевой. Я скину тебе контакты.

— Это кто?

— Сваха. Ты же помнишь, что высокородным слабые пары и люди в семье ни к чему. Смешение крови приводит к снижению силы сущности у детей.

— У нас точно в семье не было никого из Германии?

Софья Эдуардовна пропустила замечание мимо ушей и продолжила:

— Если степень невысокая, обратись к отцу. Он знает, с кем тебя свести, чтобы получить доступ к базе акудзин.

— Кстати... — Марка будто осенило. — Наверное, у Седьмого отдела есть эта база. Надо было у Константинова спросить.

— Базы с фото, степенью сущности, и родословными нет ни у кого, Марк. Доступ к ней имеет весьма ограниченный круг акудзин.

— А тебе это откуда известно? — Марк заглянул в глаза матери.

— Я имела к ней доступ пока работала в Правлении. И поверь мне, дорогой, там есть такая информация, которую нельзя давать широкому кругу. Она может быть использована своим же против своего же. А у нас, милый, демократия, защита персональных данных и степень сущности афишировать не принято... Если акудзин не собирается работать в Седьмом отделе, конечно. Пожалуй, это единственное место, где на нее смотрят.

Глава 7

Утром Марк решил сразу навестить Константинова. Ему всю ночь не давал покоя вопрос: почему у Седьмого отдела нет доступа к базе, и почему Константинов ничего не сделал, чтобы ее получить.

Он появился прямо напротив кабинета начальства, испугав выходившего оттуда Богданова.

— Почему у Седьмого отдела нет доступа к базе Акудзин? — сходу спросил Марк.

Константинов поднял на него глаза, сощурился и усмехнулся в усы:

— Голицын, а ты точно не приемный?

— Вроде нет, а что? — опешил Марк.

— Живешь среди десяток и элементарных вещей не знаешь. Не нам, холопам, доступ к таким вещам иметь.

Марк нахмурился, сел напротив начальства и положил руку под щеку:

— Может поясните, а то мне эта база очень пригодилась бы в работе.

Константинов сделал недовольную мину, но соизволил оторваться от бумаг.

— Скажем, не так давно, когда ты еще был юнцом, у нас тут войнушка местная шла. Десятки сцепились так, что остальные ходили и оглядывались. Акудзины разделились на лагеря и хотели уничтожить друг друга.

— Ну допустим про это я в курсе, но ведь угомонились, — фыркнул Марк.

— Кто-то распространил базу, — не обращая на него внимания продолжал Константинов. — А там было все — степень сущности, адреса, дети, прошлые заслуги и преступления. Людские ОПГ, по сравнению с акудзинскими, просто дети. Так вот вражда двух самых больших и мощных лагерей закончилась сожжением одних и возвышением других. Первые развеяны по ветру, вторые сидят в Правлении. К базе доступ ограничили, часть информации потерли. Компромата там было мама не горюй! Как сейчас не знаю, но, если не дают, значит так надо.

— Ну допустим... — повторил Марк. — Но мы-то тут причем? Седьмой отдел должен использовать базу для работы.

— Скажи на милость! Как ты, Голицын, заговорил! — взорвался Константинов. — Теперь уже рожу не кривишь. «Мы» говоришь! Я тебе так скажу. Я в эти игры верхов не играю. Я вообще заместитель директора! Мне сверху указания спускают! И даже, если стану директором, хрен мне кто доступ выдаст! Иди работай!

Марк не стал ничего говорить, прыгнул сразу, не вставая с кресла, в приемную к отцу, немало удивив своим появлением красоток на ресепшн.

— Доброе утро, дамы. Юрий Петрович у себя?

— Доброе утро, Марк Юрьевич, — заискивающе улыбнулись девушки.

— У себя. Сейчас доложу, что вы пришли, — блондинка потянулась к телефону, но Марк остановил ее жестом.

— Не стоит.