Стану рыжей и мертвой, как ты

— Меня зовут Лина. Я приехала из Москвы.

Я присвистнул. Далековато будет. Больше тысячи километров.

— У меня тетя здесь заболела, она позвонила мне, сказала, что ей совсем худо, что… Словом, у нее онкология… Но я не знала, что все настолько серьезно. У меня были дела, мне надо было отпроситься с работы, найти себе замену, потом еще какие-то проблемы… Короче, когда я приехала, оказалось, что ее уже похоронили. Три дня тому назад. Я была на кладбище. Словом, поездка вышла печальная. А потом… Я сутки побыла в ее доме, встретилась с нотариусом… Надо сказать, что она завещала мне, как своей единственной родственнице, и дом, и все, что у нее было… В общем, мне стало так тяжело, что я решила, что пора уже возвращаться в Москву. Не могла уже находиться в этих стенах, комнатах… Мне казалось, что тетя жива, что она где-то на кухне печет кребли… Да что там, я даже запах горячего масла почувствовала! Мозги прямо плавились от всего этого ужаса… Словом, я решила вернуться. Выехала из Маркса и поехала в сторону Саратова, и в какой-то момент вдруг разрыдалась, руки мои затряслись… Я поняла, что мне надо прийти в себя. Знаете… — она посмотрела на меня, как человек, который раздумывает, признаться мне в чем-то или нет. — Понимаете, все вокруг меня происходило словно во сне. Настолько нереальной представилась мне вся моя поездка. Думаю, сказалась усталость, ведь я очень долго провела за рулем, потом весь этот ужас, кладбище… Я подумала, что мне просто нужно отдохнуть, расслабиться. И я свернула с трассы, покатила в сторону леса. Погода была отличная, солнечная, я оставила машину возле леса, а сама, расстелив одеяло, решила просто поспать. Вокруг не было ни души. Тепло, тихо… И я уснула. Потом проснулась, открыла глаза и вдруг увидела, что вокруг меня вся поляна просто усыпана земляникой. Спелой земляникой! И я, лежа на одеяле, принялась эту землянику есть… Потом встала, взяла из машины пакет и решила собрать земляники в дорогу.

Она, задумавшись, усмехнулась своим мыслям и воспоминаниям. Слабая улыбка осветила ее бледное лицо.

— Земляника, какая же она была сладкая… Я довольно далеко отошла от машины, шла вдоль кромки леса все дальше и дальше, потом увидела какие-то грибы, но я в них не разбираюсь; сначала собрала, а потом все-таки выбросила — куда они мне, до Москвы я их не довезу. Ну вот. А потом я вернулась к машине и не сразу увидела его… того человека… А когда увидела, то поняла, что он роется в багажнике. Я от страха просто остолбенела. Думаю, мы одновременно увидели друг друга. Думаю, не надо объяснять, как я испугалась. А вот зачем он за мной погнался — не понимаю…

— Он догнал тебя? — Я и сам не осознал, как перешел на «ты». Меньше всего мне хотелось услышать, что девушку изнасиловали.

— Да, догнал, повалил на землю, я от страха или не знаю уж от чего, может, просто поняла, что меня могут убить, с силой ткнула пальцами ему в глаза… У меня вот, видите?

Она протянула вперед руку, и я увидел, что из пяти три ногтя короткие, два — длинные, острые.

— Я сломала ногти… Думаю, повредила ему глаза или глаз… Может, у него в руках что-то было, не знаю, камень или железка… Он больно ударил меня по голове, но я нашла в себе силы подняться и побежать… А он, эта скотина, еще выл, держась за лицо… Не помню, сколько я бежала, но потом, думаю, потеряла сознание. Это счастье, что он меня не догнал…

Я смотрел на нее, готовый задать множество вопросов. Вся ее одежда была чистой. После такого нападения она должна была выглядеть совершенно иначе.

— Все мои деньги, вещи… Думаю, что он вернулся к машине и все забрал. Возвращаться туда я уже не могла, мне было страшно. Я полями, через какие-то пустыри вернулась в город, спросила у прохожих, где можно продать золото, у меня была цепочка и кое-что еще…

— Ты помнишь, где была? Куда отнесла свое золото? — Я произнес это автоматически, как человек, привыкший задавать подобные вопросы.

— Да, помню. Это неподалеку от немецкой церкви, там улочка небольшая ведет к базару. И старик сидит, румяный такой, довольный. Уж не знаю почему, но мне почему-то хотелось его ударить…

И тут я рассмеялся. Она не обманывала меня, и у старика того, его фамилия Хорн, действительно розовые щеки, как у людей, у которых сосуды расположены близко к коже. И много кто хотел бы ему вмазать по физиономии.

Но главное, что случилось в этот вечер, — это мое растущее доверие к девушке по имени Лина. Да, я знал, что все проверю, что просто не смогу все это оставить вот так и забыть. Понимал, чувствовал, что будет какое-то продолжение. Но просто, если после ее рассказа про нападение мне показалось, что она лжет, потому что уж слишком чистой была ее одежда, да и она сама, то после того, как она рассказал мне про Хорна, я успокоился.

— Что было потом?

— Вот сейчас мне начинает казаться, что все это было словно не со мной… или же мной кто-то руководил. Иначе как объяснить, что я на эти деньги сняла номер в гостинице, а перед этим зачем-то купила краску для волос, покрасилась…