Старая сказка

К следующей встрече с маркизом я готовилась с особым тщанием. Я надела свое самое любимое платье с лифом, искусно подбитым ватой, который создавал, по крайней мере, иллюзию большого бюста. Я выбрала туфельки на низком каблуке, чтобы не возвышаться над ним (следует признать, он оказался довольно-таки низкорослым), и приказала Нанетте завить мне волосы горячими щипцами, пока они не превратились в копну мелких кудряшек, танцующих и подпрыгивающих при каждом шаге. Макияж я наносила весьма тщательно, выбрав мушку в форме скачущей галопом лошади в качестве тонкого намека на нашу предыдущую встречу. И только после этого я отправилась в игральные залы, чувствуя, как от возбуждения в животе у меня порхают бабочки.

Комнаты были переполнены. Мужчины, все как один, были в тяжелых завитых париках и длинных парчовых камзолах, а женщины уложили волосы каскадом длинных ниспадающих локонов а-ля Атенаис. В зале было душно, в воздухе повис дым от свечей, и слуги разносили подносы с серебряными кубками с шампанским.

Маркиз де Несль сидел за столом для игры в бассет[149]. Шейный платок его смялся, а парик сбился на сторону. Когда я подошла ближе, он сорвал его с головы и швырнул на пол с криком:

– Mille diables![150] Сегодня вечером фортуна отвернулась от меня.

– Быть может, новый игрок принесет вам удачу, – сказала я, садясь напротив него.

Лицо маркиза просветлело – он узнал меня, – но я проигнорировала его и сладко улыбнулась герцогу Орлеанскому, который развалился боком в своем кресле, так что полы его серебристо-розового камзола едва не касались пола. Он вопросительно приподнял бровь и небрежно произнес:

– А, маленькая мадемуазель из Гаскони… Та самая, которая любит совать нос в темные углы.

– Мы собрались здесь поболтать или будем играть? – пожелала узнать я.

– Хорошо сказано, – вскричал маркиз де Несль, водружая парик обратно на голову. – Сдавайте, монсеньор.

Я сосредоточилась на игре. Поначалу я играла очень осторожно, присматриваясь к другим игрокам и запоминая сброшенные карты. Долгие и унылые карточные вечера, проведенные в обществе королевы и ее фрейлин, научили меня запоминать объявленные карты, так что я могла вычислить, какие карты еще оставались в колоде, чтобы правильно сделать ставки. Кроме того, оказалось, что маркиз совершенно не умеет владеть собой, поскольку по лицу можно было прочесть любую мысль, пришедшую ему в голову. Герцог Орлеанский был далеко не так прост, но и у него я подметила кое-какие жесты и гримасы, по которым можно было догадаться о том, какие карты у него на руках.

Выиграв немного денег, я начала играть более раскованно. Я поставила небольшую стопку монет на даму червей, заявив:

– Вот моя карта.

– Эта женщина мне по сердцу[151], – подхватил маркиз и придвинул свою изрядно уменьшившуюся горку к моей. – Пан или пропал, верно?

И вновь я выиграла и опять оставила все деньги на столе. Вокруг нас возникло некоторое шевеление, и несколько человек подошли поближе, чтобы посмотреть.

– Смелая игра, мадемуазель, – с восхищением заметил маркиз.

– Благодарю вас, месье, вы очень любезны. Должно быть, так действует на меня ваше общество.

Игра продолжалась. Я играла небрежно, словно не придавала особого значения тому, что на кону стоит огромная сумма. Герцог Орлеанский прищурился и неприязненно посмотрел на меня:

– Вы уверены, мадемуазель?

– Разумеется, монсеньор. Я не делаю ничего, в чем не уверена.

– Женщина с характером, – кисло заметил он.

Я одарила его самой сладкой из своих улыбок.

– Вы так хорошо меня знаете, монсеньор, – после чего повернулась к маркизу. – Это он так переиначивает мою фамилию, потому что меня зовут Шарлотта-Роза де Комон де ля Форс.

– Я помню, – был ответ.

Я склонила голову к плечу и принялась задумчиво постукивать пальцем по щеке, напустив на себя озадаченный вид. Но потом я позволила своему челу проясниться.

– Да, конечно. Мужчина на прекрасной чалой кобыле и с фляжкой арманьяка.

– Польщен, что вы запомнили мою лошадь, – делая вид, что уязвлен, шутливо заметил он.

– Я запомнила вас как человека с безупречным вкусом, – с улыбкой откликнулась я.

Герцог сбросил очередную карту, и я опять выиграла. Несмотря на все свое самообладание, я чувствовала, как по спине у меня течет пот, собираясь под мышками, а в ушах пульсирует кровь. Дрожащей рукой я пододвинула на середину стола еще одну кучку монет. И вновь толпа зашевелилась и стала перешептываться, и к нашему столику подошли еще несколько человек.

– Вы очень уверены в себе, мадемуазель, – процедил сквозь зубы герцог Орлеанский.

– Мне кажется, сегодня у меня счастливый вечер, – ответила я и подмигнула маркизу, который улыбнулся в ответ и отсалютовал мне своим кубком.

– Mordieu, здесь уже тридцать луидоров! – воскликнул маркиз. – Монсеньор, она сорвет ваш банк!

– Очень сомневаюсь, – медленно растягивая слова, прошипел герцог.