Старая Земля

Эльдрад проигнорировал его сарказм, по–видимому недоступный эльдару. Начертанная им руна начала проявляться, сплетаться из завитков света. Она стада многогранной, пересекающиеся кривые и штрихи образовали многоугольные ячейки.

— Это твой язык, ксенос?

— Тайный язык. Это прорицание.

— Ты имеешь в виду судьбу?

— В некотором смысле.

Глава 16

ГОРГОН

МАСКА СОРВАНА

Взгляд Вулкана не отрывался от массивного силуэта на троне. Но на краю толпы, за фалангой прорывных щитов, за сервиторами с глупо разинутыми ртами и автоматическими орудиями, на периферии зрения, он видел другого. Бледного призрака, изнуренного и злобного.

— Феррус…

Он зажмурился. Никто ничего не слышал. То ли он прошептал имя брата, то ли окликнул его лишь в мыслях. Вулкан открыл глаза; воплощение его давнего безумия исчезло, но вот второй Манус, сидящий на троне и закутанный в мантию, словно король древней Альбии, остался.

От обычного легионера его отличал только колоссальный рост. Силовая броня гудела, воспроизводя знакомый ритм, но как–то беспокойно.

«Это невозможно. Он мертв. А если это он, значит, я лишился рассудка. Если это он, я, вероятно, все еще внутри горы, а все вокруг — лишь иллюзия воспаленного рассудка».

Примархи — по крайней мере, некоторые из них — ощущали присутствие братьев. Вулкан должен был бы отличить правду от обмана, но сомневался в своих инстинктах. Он видел Ферруса и раньше, и в более мрачных обстоятельствах, чем эти. В какой–то жуткий момент он почти поверил, что никогда не покидал кальдеру под Смертным Огнем и до сих пор видит сны, погруженный в кровь Ноктюрна.

Взгляд Вулкана остановился на руке — «железной руке», хотя нельзя подобрать определения, более неверного. Чудотворная конечность притягивала и отражала слабый свет, сияя серебром. Но состояла не из серебра и не из железа. Этот металл вообще не поддавался классификации.

Наверняка было известно лишь одно: эта рука уникальна.

Кроме того, на ней не хватало одного пальца.

«Неужели я вижу своего брата?»

Вулкан представил, как протягивает руку к тени Ферруса, как делают те, кого преследуют фантомы ушедших, но не шелохнулся, и смятение рассеялось быстро и незаметно.

— Такова воля Ферруса Мануса, — заявил тот, кого называли Аугом.

— Наш примарх вернулся к нам, — сказал другой, Кернаг, стремящийся к власти.

Рука, вернее, оставшиеся на ней пальцы, приподнялись. Да так и остановились.

Вулкан снова закрыл глаза, не осмеливаясь верить и надеяться.

«Он мертв, а мертвые не возвращаются».

— Кроме одного тебя, брат…

«Заткнись, Феррус. Ты умер».

— Разве? Открой глаза и смотри, Вулкан. Сорви маску, если не боишься увидеть, что скрыто под ней.

— Его воля должна быть исполнена, — настаивал Равт, самый старший из них.

Он не фанатик. Он верил, хотя как–то равнодушно и хладнокровно. Горгон вернулся, значит, первенство за ним. Логично.

— Видишь, Медузон, — снова заговорил Ayг, — наш отец возродился. Прошу тебя, брат, будь благоразумен.

— Это немыслимо! — воскликнул Медузон. — Как такое может быть?

— Но так и есть, — сказал Ayг с той же уверенностью, что и его железные братья.

— Но его тело… Оно было изуродовано. Рассечено, а изувеченный труп поднят в качестве доказательства. Я видел это.

Отчаяние в голосе Медузона перекликалось с чувствами Вулкана, только примарх не показывал их. Он не решался проявить эмоции, пока точно не узнает, что это, пока не будет уверен в своей реакции.

— Это ничего не значит, — заявил Равт.

— Он получил другое тело, — добавил Кернаг.

— Одетое в адамантий и керамит, — сказал Ayг. — Более сильное.

— Плоть слаба, — прошипел Аркборн с горячностью безумца.

И все повторили за ним эти слова, а вслед за негромким мрачным хором наверху раздался гул двигателей, потрясший весь огромный зал так, что с его обветшавшего фундамента взметнулась пыль.

Медузон взглянул вверх сквозь дыры в полуразвалившейся крыше. В небо смотрели все, кроме железных отцов и их равнодушной ко всему свиты.

Штурмовики и баржи, старый изношенный транспорт и грузные посадочные модули — все множество судов Железных Рук и их союзников — спускались на поверхность.

— Это ты созвал их, Ayг.

Медузон опустил голову и встретил ледяной взгляд своего бывшего друга.

— Как положено.

— Но не по моему приказу.

— Они собрались, чтобы стать свидетелями воскрешения Горгона, — сказал Норссон. — И конца твоего лидерства, — язвительно добавил он.

Лумак рассвирепел, с трудом удерживаясь, чтобы не обнажить меч во второй раз:

— Следи за своими словами, брат! Медузон — наш военачальник, и остальные офицеры это подтвердят.

— Вряд ли, когда увидят, что примарх снова с нами. Они свергнут вероломного военачальника и перейдут на сторону истинного главы легиона.