Старец Горы

Благородный Бертран собирался отправиться в храм верхом на белом жеребце, но Жозефине удалось уговорить его не рисковать здоровьем. И хотя граф Тулузский чувствовал себя превосходно в это теплое солнечное утро, он все-таки снизошел к просьбе будущей жены и согласился занять место рядом с ней в носилках. Впрочем, храм, который еще недавно назывался мечетью, располагался здесь же, в цитадели, а потому путь Бертрана и Жозефины к счастью оказался коротким. Немногочисленная свита графа и его телохранители решили последовать примеру Бертрана и отправились в храм пешком. Свадебная процессия не поражала взгляд пышностью, но такова была воля новобрачных, не пожелавших устраивать торжеств по многим печальным обстоятельствам. Во-первых, со дня смерти предыдущего супруга благородной Жозефины не прошло еще и месяца, а во-вторых, вторжение Мавлуда вполне могло превратить затянувшиеся празднества в похороны.

Шевалье де Монтани помог благородной Жозефине покинуть носилки. Граф Бертран справился сам, правда он слегка покачнулся, коснувшись ногой земли, но расторопный Авен поддержал его под локоть. Жених и невеста торжественно двинулись вверх по ступеням. Их длинные мантии поддерживали пажи. Падре Рикульф, в подобающем случаю облачении и в сопровождении храмовых служек, сделал несколько шагов навстречу государю и его невесте, на ходу осеняя их крестом. Барон де Авен уже готовился произнести торжественную речь, предваряющую церемонию, как вдруг в дверях храма возникли два человека, облаченные в бархат и шелка. Не обладавший хорошим зрением благородный Огюст все-таки заметил, как бледнеет благородная Жозефина и как покрывается капельками пота лицо благородного Бертрана.

– Уберите их, – приказал Авен шевалье де Монтани.

Однако благородный Робер не тронулся с места, его вечно мраченную физиономию перекосила гримаса ужаса. А из толпы шевалье и дам послышались испуганные крики.

– Как все это понимать? – произнес дрогнувшим голосом благородный Бертран.

– О чем ты, государь? – не понял его Огюст и оглянулся. Благородный Антуан де Мондидье с сахарной улыбкой на устах прошел мимо ошеломленного Авена, отвесил поклон благородному Бертрану и присоединился к графской свите. А следом за ним спускался еще один покойник – Томас де Марль. Дамы завизжали и бросились врассыпную, увлекая за собой отважных шевалье. Граф Тулузский покачнулся и стал медленно оседать на руки подоспевшего Теленьи.

– Что это значит, Гаспар? – спросил шепотом Бертран.

– Заговор, государь, – печально вздохнул шевалье. – Эти негодяи убили тебя, а ты этого даже не заметил.

Сержанты Венцелина фон Рюстова подавили вспыхнувший мятеж. Благородный Понс не пострадал, что, безусловно, порадовало его отца, находящегося на пороге гибели. Бертран Тулузский догадывался, что его дни сочтены, более того он знал, кому обязан преждевременной смертью. Тем не менее, граф взял со старшего сына клятву, что тот не будет преследовать благородную Жозефину и поможет встать на ноги своему младшему брату Раймунду. Ролан де Бове отозвался на эту просьбу загадочной улыбкой, но вслух не произнес ни слова. С этой же улыбкой на устах благородный шевалье, сопровождаемый Гаспаром, навестил томящегося в неволе барона де Авена. Благородный Огюст встал, чтобы выслушать приговор из уст выскочки и наглеца, помешавшего осуществлению его грандиозного замысла.

– У тебя есть два пути на выбор, барон, – спокойно произнес Ролан. – Либо тебя задушат в постели, либо ты падешь на поле брани в битве с неверными. Такова воля графа Понса Триполийского.

– Хорошо, – надменно вскинул Огюст. – Я выбираю второй путь.

Глава 9 Смерть в Дамаске.