Старец Силуан Афонский

Творческая идея Бога осуществляется и материализуется в мире, но тварная свобода идет обратным путем: она ищет Самого Бога, в Котором ее последняя цель и последний смысл ее бытия. Цель тварного мира не в его бытии самом по себе, в самом себе, ради самого себя, в своем образе бытия, а познание тварью Творца и обожение твари.

Причиною сотворения мира является преизбыточествующая благость Божия и никак не необходимость воплощения Бога-Слова; иными словами: воплощение Бога-Слова никак не являлось необходимым для Самого Слова, и творение мира никак не являлось только предварительным актом для воплощения Бога.

Снисхождение Слова не есть показатель самодовлеющей ценности мира, но цель или смысл этого снисхождения открывается в том имени, которое воспринял смиренно воплотившийся Бог-Слово: Иисус-Спаситель «и наречешь имя Ему Иисус, ибо Он спасет людей Своих» (Мф. 1:21).

Бог не есть — идеальный мир, в смысле — мир идей; и образ данного эмпирического бытия не есть реализация божественного идеального мира, т. е. такая реализация, без которой и самое Божественное бытие явилось бы ущербным, несовершенным.

В творчестве человеческом, обращенном к миру, человеческая идея ищет своего воплощения, реализации, без чего она остается незавершившейся в своем развитии, но в мире Божественном воплощение Бога-Слова не есть завершение теогонического процесса, т. е. завершение развития в Самом Божестве, и в этом смысле необходимое для Самого Бога, для полноты Его бытия.

Такова вкратце догматическая основа духовной молитвы, о которой идет слово.

Духовная молитва не есть — ни художественное творчество, ни научная работа, ни философское искание и размышление, ни отвлеченное рассудочное богословие; духовная жизнь не есть удовлетворение наших эмоциональных стремлений чрез их реализацию, т. е. осуществление в переживаниях или материализованных образах, например, искусства. Все, здесь переименованное, составляет различные виды проявления воображения. Некоторые из них могут быть поставлены выше, другие ниже, т. е. возможно установление иерархии этих форм по аксиологическому признаку, но все же все это относится к той сфере воображения, которая должна быть преодолена, ибо иначе невозможно достигнуть ни совершенной молитвы, ни истинного богословия, ни истинно богоугодной жизни.

Итак путь православного подвижника таков: он ищет истинного Бога Творца; для этого он чрез умную молитву ведет борьбу с тьмами тем всяких образов — и видоподобных, т. е. имеющих ту или иную внешнюю форму, очертания, протяжение пространственное или временное, цвет и подобное, и мысленных, т. е. понятий, чтобы, совлекшись всякого тварного образа, помолиться Богу лицом к Лицу.

Бог творит мир, и это творение идет в порядке снисхождения; но человек идет к Богу в порядке восхождения, и в своем восхождении от твари к Богу подвижник не отрицает реальности и ценности творения, но лишь не абсолютизирует и не боготворит его, не усматривает в нем самоцель и самоценность. Бог сотворил мир не для того, чтобы Сам Он жил жизнью твари, но для того, чтобы разумную тварь приобщить Своему Божественному бытию, и когда разумная тварь не достигает обожения, которое не может совершиться без ее соучастия, тогда исчезает и самый смысл ее бытия. Из этого сознания рождается великий восторг пред Богом-Творцом от созерцания творения и самое реальное восприятие всего в мире тварном, но вместе с тем это же сознание приводит к отрыву от всякой твари ради созерцания Бога. Этот отрыв не есть отрешение от реального тварного бытия в смысле совлечения или отрицания его, как «призрака»; не есть этот отрыв поэтическое или философское витание в сфере высоких и прекрасных образов или «чистых» идей, как бы ни были они высоки аксиологически, потому что и такая установка снова переносит нас в мир воображаемый. Нет, — это есть тяга к Богу живому и истинному в силу любви к Нему, в силу призвания нашего — жить в Боге, в Котором Самоцель и Самоценность. В Боге — завершенность, не имеющая нужды в воплощении; ²⁹ в Боге совершенство, исключающее всякую борьбу и трагизм. Бог не есть — «по ту сторону добра и зла», ибо Он есть Свет, в Котором нет ни единой тьмы.

Для простого и смиренного верующего освобождение от власти воображения достигается простым и целостным устремлением жить по воле Божией. Это так просто, и вместе «сокрыто от премудрых и разумных», и нет возможности объяснить это словами.

В этом искании воли Божией заключено «отречение» от мира. Душа хочет жить с Богом и по-божьи, а не «по-своему», и потому отрекается от своей воли и воображения, не могущих создать действительного бытия, но являющихся «тьмой кромешной».

Мир человеческой воли и воображения — это мир «призраков» истины. Этот мир у человека общий с падшими демонами, и потому воображение — есть проводник демонической энергии.