Старфайндер

Вскоре он обнаруживает, что сидит на упругой тахте, и совершенно не представляет, как там оказался. На кофейном столике перед ним появляется выпивка. Он делает большой глоток, не чувствуя вкуса, и ставит стакан на место. Его взгляд возвращается к закрытой двери, которая теперь прямо напротив него. Ведет ли она, как ее копия, в спальню?

В спальню Мишель?

Тод и Тед стоят посреди комнаты, каждый со стаканом в руке. Мишель стоит перед ними. Разговор в самом разгаре.

— Но ты не можешь вот так вот просто свалить, Майк! — (Это Тед). — Мы слишком долго были вместе.

— По крайней мере слетай с нами на пикник, а потом решай. — (Тод).

— И оставь Старфайндера здесь, да!

— Возьми его с собой. — (Тед). — Места хватит. Я не возражаю против компании из четырех человек. А ты, Тод?

— Нет, если это сохранит семью.

Старфайндер чувствует за спиной Время, эту разрушительную колесницу. Он поднимается со своего места.

— Полагаю, — говорит он, обращаясь к Мишель, — нам лучше сейчас же уехать.

— Я соберу вещи.

— Эй! — говорит Тод.

— Эй! — эхом вторит Тед.

Она подходит к закрытой двери и открывает ее. Эта дверь ведет явно не в спальню целомудренной молодой девицы, ведущей платоническое существование с двумя молодыми людьми. Эта дверь ведет в стенной шкаф.

В глубине сознания Старфайндера, шевельнулся во сне безумный Монах.

Колесница-разрушитель сдвигается вперед на неумолимый дюйм.

Мишель снимает с верхней полки чемодан, ставит его на соседний стул и открывает. Она начинает укладывать в него платья и юбки, соседствующие в шкафу с блейзерами и кричаще-яркими широкими брюками. Тод и Тед присоединяются к ней. Они начинают уговаривать ее, вполголоса, но у Старфайндера тонкий слух.

— Майк, ты спятила. Погоди хоть несколько дней. — (Тед).

— Ты сошла с ума, Майк? — (Тод). — Этот шут, с которым ты собралась бежать, тебе в отцы годится!

— Нет! И я не сбегаю, а просто ухожу. Возвращаюсь туда, где мое место.

— Где же это? — (Тод).

— Не имеет значения. Вы двое можете забрать мою машину. Можете продать ее, если хотите. Я подпишу право собственности перед уходом.

Тод хватает ее за плечи и целует.

— Ты не можешь вот так уйти, Майк! Такие тройки, как наша, складываются не каждый день!

Мишель высвобождается из его рук. Она складывает зеленое платье, убирает в чемодан к остальным. Ее движения и экономны и неторопливы. Она, кажется, ничуть не огорчена. Старфайндер пристально вглядывается в нее. На Дёрте ей давно обрили бы голову, а ее саму поставили бы к позорному столбу на площади. Даже на Голе ее образ жизни вызвал бы неодобрение. И тем не менее она стоит тут, словно святая, излучая невинность.

Безумный Монах, окончательно проснувшись, начинает колотить в дверь своей темницы.

— Тебе слишком нравится наша жизнь, Майк, — говорит Тед. — Ты не сможешь обойтись без нас.

— Может быть, и нет. Но я попробую.

Замок щелкает, как ломающийся прутик, и Монах вырывается из своей темницы, тесня тюремщика. В сознании Старфайндера внезапно взрываются безобразные грубые слова, обретают форму непристойные картины. Он обнаруживает, что широкими шагами пересекает комнату. Увидев его лицо, Тед и Тод пятятся. Мишель в упор смотрит на него, но не отшатывается.

Голос его звучит хрипло.

— Это и есть твоя семья?

— Иногда мы называем такие треугольники семьями, Старфайндер. Может быть, мне следовало объяснить это прежде, чем я привела тебя сюда. Такие вещи — дело обычное; я сочла само собой разумеющимся, что ты все знаешь об этом. Я... наверное, я просто забыла, что ты с Гола.

— Не с Гола. С Дёрта!

Тогда она отшатывается, но не из-за самих слов, а из-за бешеной страстности, с какой он их произносит.

— Не кричи на меня, Старфайндер.

— Ты не та девочка, за которой я прилетел на Землю. Ты незнакомка! Скандально живущая с двумя мужчинами! Без стыда!

— Почему я должна стыдиться? Сейчас Век сексуального просвещения. Средневековье Секса давно позади.

— Просвещение! Просвещение — совокупляться с грязной кучей тел?

— Пожалуйста, не говори так, Старфайндер.

Его хриплый голос безжалостно продолжает разгон:

— Ты и твоя проклятая Ба! Как же они любят тебя, твои любезные Тед и Тод? Сколькими извращенными способами? И как ты любишь их?

Лицо у нее белое, как меловые скалы Донуорлда, но она сохраняет самообладание.

— Здесь, на Земле, у нас полная сексуальная свобода. Совсем не так, как на Ренессансе. И совсем не так, как на... на... — В ее глазах вдруг появляется осознание. — На Дёрте. Ты болен, Старфайндер. Теперь я понимаю, на что ты намекал. У тебя действительно есть предубеждение против секса. Позволь, я помогу тебе. Я полечу с тобой, и...

— Нет! — Безумный Монах рассвирепел. — Я не хочу, чтобы ты была рядом со мной, потаскушка! Проститутка! — Его рука поднимается, словно бы самопроизвольно, и бьет ее по щеке.

Откачнувшись, она едва не падает. Но не сводит глаз с его лица. Они широко открыты, в их глубине — темная синева потрясения и печали. Пока он стоит, глядя в них, их туманят слезы.