Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

У стара мужа ТерентьїшшаЖона молода, Прасофья ИвановнаС утра больня и трудна,Под вецер недугная,Недуг посередки розживаїтцеВыше груди поднимаїтце.«Ст арой муж, Терентьїшшо,Поди по всему городу,Крыци во всю голову».Старый муж, Терентьїшшо,Пошол по всему городу,Крыцит во всю голову:«У стара мужа ТерентьїшшаЖона молода, Прасофья ИвановнаС утра больня и трудна,Под вецер недугная».Пострицялись скоморохи — люди добрые,Скоморохи оцесливые.«У стара мужа ТерентьїшшаЖона молода, Прасофья Ивановна,С утра больня и трудна,

Под вецер недугная».

(Они отвецяют: «садись в мешок». Вот приехали к жоны молодой; у ей пир на столе разоставленной. И дружок сидит. Уж оправилась. Она вышла из горницы и спрашиват їх):

«Скоморохи, люди добрыеСкоморохи оцесливыеНе видали ли стара мужа, Терентьїшша?»— Уж мы видеть-то не видели,Ох, уж слышеть-то мы слышалиСтар-от муж ТерентьїшшоСередь рынку убит лежит,Голова его отрубленная. —Она и заплесала.«Скоморохи — люди добрые,Скоморохи оцесливые,Уж вы спойте-ка песенкуПро стара мужа, Терентьїшша!»«Глух ли ты, мешок?Глуп ли ты, мешок?Не про тебя ли мешок говорят?Не про твою ли буйну голову?»Холошшовый мех розвяжитце,А Терентьїшшо потянитце,

Сбил он с дружка Шапку пуховую.

Скоморох торжествующе крикнул:

— Ну и жонка!

А Махонька уже приступила к следующей сказке.

12. Черти в бочке

К попадьї дьяцок ходил. Поп собиралса неводить и говорит попадьї:

— Еду я на двое сутки, уж в самой крайности, што завтра вернусь, ноцевать не жди.

Поп уехал. Дьяцок с озвал дьякона:

— Пойдем к попадьї.

— Пойдем!

Они пришли к попадьї.

Она їм из пецки доставает — всего настрепано, напецено. Бутылок наставила.

А был один целовек, он за попадьей присматривал, и тут в окно загленул: у ей танци. Он к попу побежал, догонил и сказал ему:

— Вот не веришь, што у таковой попадьї гости, пойди посмотри своїма глазами.

Показал попу: потом завертел попа в солому, на спину звалил и стал к попадьї колотиться:

— Пусти прохож ая ноцевать.

Она было:

— Дак как пустить, у меня мужа дома нет? Нет, уж не ловко! Как пустить?..

— Пусти, пожалуйста, я околел на холоду!

А дьякон да дьяцок говоря:

— Ну, как не пустить? Пусти! Што? Мы тут сидим, — он в другой избы повалится. Не помешат нам!

(Знашь, духовны — они добродушны.)

Попадья говорит:

— Ну, заходи, прохож ай!

— У меня п оклажа есь.

— И поклажу неси, тут положишь.

Вот он попа в соломы занес.

Там танци у папады, вес ельё, — он и запел:

Ты послушай-ко, солома,Дойди, Гришенька, до дому:Дьяку раз, дьяцку — два…

Попа-то Григорием звали.

Ах, это гостям подравилось. Попадья говорит:

— Как вы хорошо поет е! Подите сюда к столу, їм здравитця ваше п еньё.

Он к їм зашел да и давай:

Ты, послушай-ко, солома,Дойди, Гришенька, до дому:Дьяку раз, дьяцку два.

А те дьяцок да дьякон:

Трахи-рахи-тарарахи!

На задних ногах по избы ходят. А поп вышел, да и надавал дьяцку да дьякону. После засадил їх в боцьку с под уголья, да и говорит тому целовеку, Сергею:

— На тебе сто рублей, утопи їх, пожалуста.

Тот покатил боцьку, а дьякон с дьяцком змолилисе:

— Не губи нас, мы тебе по сту рублей заплатим.

— Ну, што-ж, можно и не губить.

А он слышал эту произведенцию, што на городах за деньги зверье показывают. На завтра коня запрег, боцьку в Архангельске повозит. Стретился знакомець около Пинега, в лодки по реки пловет.

— Што везешь? Эу-у! Сергей!

— Цертят!

— Со откуда?

— Неводил, дак поймалис!

— А куда с їма?

— Да подавал телеграмму в Архангельско, в Исполком, велели везти — купим.

— Сергей, покажи!

— Да што в п отеми смотрять!

— Покажи!

Тут народ скопилса, все хотят смотрять. Он оброк положил: по десеть копек. Окошецко в боцки было, он его застеклил. По дороги едет, везде цертят смотрят.

— Ой, видела, дева?

— Видела, дева, церти. Охти мнечиньки!

— Цем они кормятця?

— Да несите житня да мол оцня, — едят!

— Анделы! Едят!

Уж по дороге сто рублей нажил оброками. Стретилса один знакомець: