Старосветские убийцы

— Имение Северских было заложено — разве вы не знали? И очень погано! Князю Юсуфову, их дальнему родственнику, а слава за ним тянется отвратная. Коли долг вовремя не вернешь, все имущество через суды отнимает. Связей у него — прорва, потому и богат как не знаю кто. Это тебе не государственный банк, в тех заклады веками не отдают. А с Юсуфовым шутки плохи — разденет до нитки! И срок оплаты истекает.

— А где Юсуфов? — Терлецкий осмотрел собравшихся. Раз нотариуса вызвали, и заимодавец должен был прибыть.

— Я за него, — неожиданно откликнулся Рухнов. — Секретарь его сиятельства. Доверенность на сделку имею, и закладная при мне. — Михаил Ильич достал из кармана кучу документов.

— Ого, пятьсот тысяч! Велик заклад! — Быстро просмотрев бумаги, Терлецкий присвистнул. — Откуда долг такой?

— Игорь Борисович с год назад Северского на свадьбу дочери пригласил, — стал вспоминать Михаил Ильич. — Что Василий Васильевич игрок, Юсуфов знал, старался из дворца не выпускать. Но сами понимаете, свадьба. Однажды Северский сбежал и вернулся через сутки. Проиграл все-все. Плакал! Мать жалко, кузена жалко. Всех по миру пустил. Юсуфов сжалился, у шулеров долг выкупил. Но срока дал год, не более!

— А где Северский деньги нашел? — спросил Тоннер. — Сумма-то немаленькая!

— Елизавета Петровна согласилась помочь, — пояснил Павел Игнатьевич. — Сначала хотели после свадьбы сразу ехать в Петербург, расплачиваться. Сомневался Северский, что Юсуфов на свадьбу прикатит, хотя приглашение ему послал. Но тот отписался: мол, сам не могу, болею, приедет доверенное лицо.

— Я и приехал, — встрял Рухнов.

— И не побоитесь такие деньжищи в Петербург везти? — удивился Киросиров. — Мы-то разбойников переловили, а вот на Псковщине…

— Боюсь, не то слово! Умолял не посылать. Куда там! С Юсуфовым разве поспоришь. Пришлось ехать. Но я Василия Васильевича специально попросил, чтоб мою миссию в тайне держал. Узнает кто, каюк мне. А вчера вечером княгиня вызвала, обрадовала. Самой, говорит, надо в Петербург, там и рассчитаюсь. Мне, сказала, не страшно — муж поедет со мной, а еще Шулявский, да и вы присоединяйтесь. Я от радости и напился.

— Деньгами хотела отдать или векселем? — спросил Тоннер.

— Не знаю, — пожал плечами Рухнов. — Слава Богу, до дела не дошло.

— Векселем, я вчера привез, — сказал Пантелей. — Потому и торопился! Лиза обязательно к свадьбе просила. Вексель первостатейный — от петербургского купца первой гильдии Скачкова.

— За товар рассчитываетесь? — спросил Терлецкий. Он притомился кругами ходить и наконец сел за стол.

— Нет, первый раз в жизни попросила заплатить авансом. Говорит, денег свободных нет, выручай, Пантелей.

— А вы про вексель знали? — спросил Павла Игнатьевича Терлецкий.

— Знал, конечно. Вчера и воочию видел.

— Вексель при Елизавете Петровне был?

— Да. На ночь в бюро положила.

— Которое в кабинете князя?

— Оно самое!

— Всем оставаться на местах! — Терлецкий вновь вскочил. — Урядник, пойдемте посмотрим. До бумаг в кабинете мы так и не добрались. Павел Игнатьевич, давайте-ка с нами.

Когда следователи вышли, Денис наконец спросил о наболевшем:

— А что с Катей Северской произошло?

— С Катей? — Пантелей удивился. — Дочкой Александра Васильевича?

— Да! — коротко ответил Денис.

— Говорят, из окна выкинулась. Ее Анна Михайловна в монастырь на лечение отправила, а она…

— А чем болела?

— После смерти отца, говорят, сознание помутилось.

— Когда девочки созревают, это происходит часто, — встрял долго молчавший Роос, — взять, к примеру, Жанну д'Арк — голоса слышала…

— А Катя была похожа на мать? — задал новый вопрос Угаров.

— Как любая дочь! Не две капли воды, но что-то общее было…

Тоннер удивленно посмотрел на Дениса: к чему гнет?

— А куда пропали семейные драгоценности? — спросил Пантелея Роос.

— Александр Васильевич их спрятал. А куда — сказал только Кате. И оба погибли. Слышал, Василий Васильевич клад в парке долго искал…

— Но нашел его кто-то другой, — сказал Роос.

— Их нашли? — удивился Пантелей.

— Недавно в Париже я видел сережки, которые изображены на портрете, — начал было Роос.

— Княгиня Ольга их очень любила, — перебил Пантелей. — Как же! Подарок императрицы! Всегда надевала! Раз в Париже видали, значит, французы выкопали, что в имении квартировали!

В столовую вернулись следователи и Павел Игнатьевич.

— Нет в бюро векселя, — сообщил Терлецкий.

— Пропал? — ужаснулся Пантелей. — Надо купцу Скачкову отписать, чтоб денег не выдавал. Такая сумма!

— Не торопитесь, Акимыч! Уверен, он у Елизаветы Петровны, — успокоил купца Павел Игнатьевич.

— На всякий случай…

— Господин управляющий, ответьте как на духу: так ли хороши дела у вашей барыни? Может быть, она разорена? И сбежала, прихватив вексель? — глядя испытующе в глаза Павлу Игнатьевичу, спросил Терлецкий.

— Чушь собачья! Она вином по всему миру торгует, виноградник во Франции, дом в Марселе, дом в Париже! Что ей пятьсот тысяч! Да вы на ожерелье взгляните — никак не меньше стоит!

— Что за ожерелье? — насторожился Терлецкий.

— Мари, открой шкатулку. Господа ожерелье посмотреть хотят, — велел управляющий.