Старосветские убийцы

– Пока перед десертом все гуляли, я его комнату обыскал. Зря поляк сережки при себе держал, живым бы уехал. Когда ночью я вышел из покоев князя, услышал: кто-то спускается. Аккуратно выглянул – Тучин. Мысль и мелькнула, как сережки заполучить. Потом ему улики и подбросил.

– А вы не боялись, что Юсуфов предпримет розыск, когда ему доложат, что вы не появились на Фонтанке? – спросил Тоннер.

– Я и о том позаботился. В кухмистерской, куда зашел перекусить перед дорогой, обедал господин, отдаленно меня напоминавший. Я предложил за небольшую плату принять участие в розыгрыше доброго приятеля, поджидавшего меня на Фонтанке. Одолжил крылатку, показал, как прихрамываю…

– Вы – чудовище! – Денис бросился с кулаками на Рухнова.

Исправники с трудом скрутили разъяренного юношу.

– А на суде дадите показания против Юсуфова? – спросил у Рухнова Терлецкий.

– На суде? – усмехнулся Рухнов. – Сомневаюсь, что я до него доживу. У Юсуфова везде связи имеются. Зарежут меня прямо в тюрьме.

– Мне вас, голубчик, нисколечко не жалко, – припечатала старуха Северская.

– А кто мне рисуночки отправил? – спросила вдруг Маша Растоцкая. Все тайны прошедших трех дней были раскрыты, кроме одной, касавшейся непосредственно ее.

– Как кто? – удивился Рухнов. Уголки его губ ехидно скривились. Хорошо Маша на него уставилась, не заметила, как густо покраснел Митя. – Это…

– Это Михаил Ильич послал, – перебил Рухнова Терлецкий. Тот изумленно на него уставился, но Федор Максимович так многозначительно поиграл желваками, что преступник препираться не стал.

– Ну да! Я же чудовище!

– Павсикакий Павсикакиевич! – начальственным тоном проговорил Мухин. – Когда мерзавца в тюрьму повезете?

– Думаю, завтра, Осип Петрович.

– Не упустите, как ямщика!

– Виноват, больше не повторится. Самолично сопровожу.

– Мы всех троих вместе свяжем, никуда не сбегут, – подтвердил Степан.

– Троих? – удивился Мухин.

– Петушкова, Пантелея и хромого.

– Петушков? – удивилась Елизавета. – Он сбежал давным-давно. Когда Рухнов скатерть дернул. Думаю, след уже простыл…

– Как сбежал? – Киросиров плюхнулся на стул и схватился за сердце.

– М-да, дела! – возмущенно проговорил генерал. – Придется ехать мне. Ну и блюстители, двоих за день упустили.

– А Пантелей ни в какую тюрьму не поедет, – неожиданно сказала княгиня Елизавета. – Мы сами с ним разберемся, по-семейному. Имение по праву принадлежит Мите, как и драгоценности. Сережки и ожерелье он получит сегодня же, стоимость остальных драгоценностей Пантелей ему возместит. Так, Пантелей Акимович?

Купец развел руками:

– Так, матушка.

– Я от своих прав на имение отказываюсь, но его еще надо выкупить. Я самолично поеду к Юсуфову с этим векселем. Нам есть о чем поговорить. Кстати. Пантелей Акимович, эти пятьсот тысяч я тебе не зачту.

– Как так? – испуганно спросил купец, лихорадочно подсчитывавший в уме сумму потерь.

– Ты деньги Северских крутил? Крутил! Пятьсот тыщ вроде процентов будут.

Пантелей закрыл забинтованное лицо руками.

– И не забудь мне стоимость ожерелья выплатить. Камбреме его у тебя купил, а я Мите за так отдаю. И д'Ариньи компенсацию…

Пантелей молча кивал забинтованной головой.

– Спасибо тебе, Лизонька, – расплакалась старуха Северская.

Две княгини обнялись.

– И еще я хотела бы отблагодарить господ, спасших меня от верной гибели, – продолжила Елизавета. – Каждый год, на Рождество и Пасху, вам будет доставляться ящик моего лучшего вина. Илья Андреевич, Денис Кондратович, Павел Павлович, оставьте свои адреса.

– Елизавета Петровна, – откашлялся генерал. – Если позволите, я хотел бы сопроводить вас в Петербург.

– И про тебя, Данила, не забыла, – оторвала взгляд от Павла Павловича Елизавета. – Проси, чего хочешь!

– На Кате жениться, – выпалил дядька. – Очень вас прошу, продайте ее моему барину.

– Сколько раз повторять, Данила, – перебил Тучин. – У нас в поместье девок больше, чем мужиков. Не буду я никого покупать, своих куда деть не знаем.

Северская смерила юношу недовольным взглядом и сразу же приняла решение:

– Тогда мы Катерине дадим вольную. Митя, вы не против?

Юноша кивнул. Против была его бабушка, но ее никто не спрашивал.

– Надеюсь, господин Тучин последует моему примеру.

Тому ничего не оставалось, как выдавить из себя согласие.

– И Глашеньке вольную! Глашеньке моей, – упал на колени перед Северскими Глазьев. – Женюсь, обещаю!

– Это у некоторых с девками перебор, у меня наоборот, нехватка, – зашипела Анна Михайловна.

– Так внучка же ваша, – не сдавался Глазьев.

– Внучка? – удивилась Елизавета.

– Таких внуков у меня целая деревня, – отрезала старуха.

– И правнук скоро будет!

– И Глашке вольную даем. Правда, Митя? – спросила Елизавета.

Самый ужасный день в Митиной жизни заканчивался настолько хорошо, что он был готов отпустить на волю всех, оставив себе только Машу.

Эпилог

Расставались не спеша. Вроде и в одну сторону ехать, и мир тесен, а сведет ли судьба еще раз?