Старший брат царя. Книга 1

Федор и Юрша, окончательно проснувшись, поняли из доклада следующее: десятник с воями, объезжая округу, услыхали гомон. Осторожно высунулись из кустов и не поверили своим глазам: на огромную луговину выезжали сотня за сотней крымчаки, развертывались на десятки и спешивались. Никакого бережения, как у себя дома.

Пока смотрели, из леса вышла еще полтысяча с обозом и пленными. Разъезд осторожно отступил и погнал сюда.

Федор распорядился:

— Меняй коней и гони к князю. О числе ворогов помолчи, говори только, что видел. А твои люди пусть поведут меня к той поляне. С Богом! Юрий Васильевич, тебя прошу остаться тут головой, готовься к встрече гостей. Думаю, крымчаки кого-то пришлют сюда. А я посмотрю своими глазами. Коня!

Юрша решил познакомиться с людьми, оставшимися с ним. Приказал разобраться по десяткам. Налицо оказалось восемьдесят сабель. У всех саадаки, а стрел маловато, по десятку на брата. Воины-туляки мужики крепкие, новичков немного. Не понравилось, правда, ему, что у каждого седла приторочено по узлу и много коней под вьюками, но он промолчал. Сейчас бы самое время проверить, кто как саблю держит... Жаль, Аким в обозе остался... Только так подумал, а Аким тут как тут, к березнячку с десятком воев приближается!

Оставив Акима с туляками, Юрша поехал осматривать место, где придется встречать гостей непрошеных. Вокруг лес чистый, конница со всех сторон подойти может — с теми силами, что у него, и четверти часа не продержишься. Есть овражек, можно небольшую засеку сделать... Осмотрел пути возможного отступления. Оторваться можно, но с полсотни деревьев по сторонам дороги положить нужно.

Вернулся, собрал десятников, каждому указал, где и что делать. Приказал выделить по вою, знающему язык и обычая татарские. Этих нарядил в халаты — их вокруг много валялось. На опушке березняка арбу с верблюдом на самое видное место поставили. Рядом костер разожгли, казан повесили — из него пар валит, а вокруг татары. Тут особенно Фирс с Тимоном постарались... Из всех приготовлений, как позже выявилось, это лицедейство прежде всего и пригодилось.

Вскоре со стороны овражка появился Федор. Оглядел приготовления, похвалил:

— Молодец, Юрий Васильевич! Завалы соорудили на славу! С твоей машкерой ладно получилось, увидал, аж оторопь взяла. Так вот, за лесом на отдых крымцев встала тьма, если не больше. А сюда идут послы, видать, вельможные татары. Я их лесом обогнал. А пяток ребят в засаде оставил. Если вельмож тут напугаем, побегут, они перехватят.

Долго ждать не пришлось. Вскоре увидели, как с восхода из леса выехали десятка три татар, среди них несколько человек в дорогих халатах, на одном — белая чалма. Приближались не спеша, шагом. Вот поравнялись с опушкой, ничего подозрительного не заметив. У костра ряженые застыли в поклоне. Передовой крымчак спросил их:

— Кто в стане старший? Где он?

Тимон не растерялся, ответил:

— Князь Тимербулат, почтеннейший. У ханского шатра он.

Юрша стоял рядом, за юртой в готовности дать сигнал нападения. Но пронесло.

Как только крымский отряд втянулся в березняк, громко вскрикнул Федор. Сразу свистнули стрелы, большая часть конных татар повалились на землю, оставшимся дорогу преградил Федор и Юрша. Стычка была короткой, в живых остались лишь трое вельмож, их стащили с коней и обезоружили. Когда все немного успокоились, Федор хотел допросить татар, но тот, который в чалме, видать, мулла, шумел, призывал Аллаха, грозил адом всем, кто станет говорить с неверными. Федор махнул рукой, муллу оттащили в сторону, и он затих. Федор вел допрос, Тимон переводил:

— Будете говорить или позвать палача?

Татары что-то залопотали. Тимон перевел: «Согласны говорить, если даруешь жизнь».

— Скажи: обещаю живыми привезти к князю. А он волен сделать по-своему.

Опять татары залопотали. Тот, у которого под распахнутым халатом блестела дорогая кольчуга, сказал по-русски:

— Все скажем, но наперед ответь: почему тут московиты? Кто ты?

— Я — сын воеводы из Тулы, сотник. Воины царя Ивана пришли на помощь городу Туле. Теперь говори, кто ты?

— А где хан?!

— Убежал в Крым. Я жду ответа...

Сперва пленные крутились, потом развязали языки. Их голова, таврический князь, имея под началом почти два тумена, сошел с Муравского шляха и двигался по рекам Сосне и Дону, разгромил города Елец и Донков, задержался на три дня. Чтобы умилостивить хана, князь слал ему подарки. Это оказалась награбленная серебряная и золотая церковная утварь — потиры, чаши, блюда, а также массивный золотой крест, усыпанный драгоценными каменьями.

К концу допроса прибыл князь Курбский. Пленными татарами он не заинтересовался, пообещал только, что жизнь им будет сохранена; на сокровища взглянул мельком. Зато спешил узнать, где находится противник.

Курбский не захотел идти в шатер хана, решил разместиться на опушке. Федор велел приготовить ему ковер. Но князь приказал ковер перевернуть, насыпать на него песка и спросил:

— Сумеешь, сотник Федор, местность писать?

— Умею, князь, отец учил.