Старший брат царя. Книга 2

— Садись, Юрий Васильич, вот тут, рядом. Сейчас все узнаешь. А ты, отец-настоятель, отвечай на мои вопросы.

— Я не стану говорить с нечестивцами! — Настоятель перекрестился.

— Ладно, сейчас узрим, кто из нас больший нечестивец, — ответил сердито Гурьян. — Крикните гонца.

Вошел монах с длинными седыми волосами, спадающими на плечи. Он направился к настоятелю за благословением, но тот отвернулся и от него. Монах остался стоять полусогнутым, с руками, прижатыми к груди. Гурьян спросил его:

— Сказывай-ка нам, куда и зачем посылал тебя отец-настоятель?

Монах выпрямился, взглянул на Гурьяна, потом на настоятеля и, потупившись, молчал.

— Чего же ты молчишь?

— Не могу, государь мой, без дозволения.

— Отец настоятель, дозволь ему сказать, и я его отпущу. — Гурьян показал настоятелю свиток. — Будешь в молчанку играть, при всех вот это прочту. Пока братия твоя не знает, с какими письмами ты их посылаешь.

Игумен, не дослушав Гурьяна, смиренно сказал:

— Ответствуй им, Остапушка, и уходи из этого вертепа.

Монах поклонился:

— Седмицу назад отец настоятель дал мне свиток и приказал отвезти его владыке Шацкому Дионисию. Примерно посреди пути на меня напали разбойники, отобрали свиток, а меня держали в лесу. Эту ночь меня привезли в нашу обитель. Больше я ничего не ведаю.

— Ладно, ступай. Отец настоятель, признаешь, что эту грамоту ты писал? Молчишь? Отец келарь, подойди. Ты подпись игумена знаешь. Он подписал?

Келарь только глянул в свиток и громко ответил:

— Это письмо он писал при мне.

— Иуда, прости Господи! — прошипел игумен.

— Если я Иуда, отец настоятель, то ты кто? — прогремел келарь. — Неужто не ведаешь, что мы до утра можем не дожить! Атаман, все расскажу, ничего не утаю, но сохрани мне жизнь. Кто бы ты ни был, по гроб жизни Бога за тебя молить стану...

— Ты подожди, с тобой разговор особый будет. Отец настоятель, последний раз вопрошаю: станешь ответствовать на мои вопросы? Не вынуждай меня забыть, что на тебе чин ангельский. — Гурьян кивнул одному из ватажников: — Скажи, чтоб Моргун иголки калил.

Игумен побелел еще больше и глухо спросил:

— Чего тебе? Спрашивай!

— Скажи-ка нам: обещал ты Юрию Васильичу быть его духовным наставником?

— Да, я стал его духовным наставником.

— Исповедовал его?

— Да, исповедовал.

— А теперь скажи, о чем ты писал владыке Шацкому?

— Ты же читал, чего спрашиваешь?

— Верно, я-то чёл. Но хочу, чтоб Юрий Васильич от тебя услыхал, как ты хранишь тайну исповеди.

— Да, я взял грех на свою душу! Но я не мог молчать, когда в моей обители нашел убежище архивор и разбойник, государев преступник.

При этих словах Юрша схватился за голову и, закрыв глаза, начал покачиваться из стороны в сторону. Гурьян заметил это.

— Потерпи, Юрий Васильич, еще кое-что услыхать тебе надобно. Значитца, отец настоятель, ты предал доверившегося тебе человека. Но почему не сразу, а без малого месяц спустя?

— Раздумья взяли. Все-таки грех великий брал на свою душу.

— Неправду говоришь! Ты с первого дня после исповеди решил предать его. Но хотел выведать побольше, расспрашивал, где он скрывался, где сокровища, где друзья-товарищи Кудеяра. Ведь так?.. Чего же молчишь? В письме и об этом написано, и что не все ты еще выпытал. Последний вопрос к тебе: почему ты вдруг заторопился, на ночь глядя послал гонца? Молчишь? Отец келарь, ты догадываешься, почему игумен заторопился с письмом?

— Догадываюсь, атаман. Он побоялся, что я первым сообщу о том.

— Теперь, келарь, расскажи все как на духу.

— Ответствую как на исповеди. Отец игумен рассказал мне про исповедь и сказал, что письмо уже написал и я его отвезти должен. А я с дурного ума сказал, что награда полагается тому, кто первым сообщит о сбежавшем архиворе, сто рублей. Вот отец игумен и побоялся, что я себе сто рубликов возьму.

— Отец игумен, будешь отрицать это, или за иголками слать?

— О грехи наши, грехи, чего ты пугаешь иголками? Вот лучший дружок ножом аж в сердце колет!

— Келарь только правду молвит, а ты лжешь да выкручиваешься, как тварь последняя. Я от тебя хочу услыхать: почему поторопился гонца послать? Сто рублей хотел заполучить? Ну?

Юрша встал:

— Атаман, прошу тебя: отпусти их! Бога ради, не казни! Пусть их грехи останутся на них. Я ухожу отсюда с тобой. А теперь я пойду прощаться с обителью.

— Ступай. А мне с ними еще поговорить надобно.

— Прошу, отпусти их.

— Отпущу, Юрий Васильич, хоть следовало бы... — Гурьян моргнул, и один из ватажников вышел следом за Юршей. Тогда он горестно покачал головой: — Эх, отцы святые, какого агнеца на заклание послать хотели! Ох, не простит вам Господь такого греха! Ну а теперь о делах земных. Отец келарь, вот этот парень пойдет с тобой. Выдашь ему всю казну монастырскую. Ах да, она заперта на два ключа. Отец игумен, дай второй ключ.

— У меня нет ключа.