Старший брат царя. Книга 2

Мать игуменья велела всем, принимавшим участие в поиске, молчать. Через полмесяца в темной пристройке монашеских келий поселилась схимница, взявшая на себя обет молчания. Появлялась она в храме только на вечерние службы в рясе с пугающим изображением черепа на груди и на низко опущенном капюшоне, скрывающем лицо. Истово молилась в неосвещенном углу и после службы уходила последней. Если к ней обращались, она низко кланялась и отходила в сторону. Скоро всему монастырю стало известно, что ее имя Тавифа, что спит она в гробу и употребляет в пищу только сухари и воду. А позднее начали шепотом добавлять, что это и есть сестра Таисия, пользовавшаяся особой дружбой матушки игуменьи, а потом совершившая какой-то великий грех.

21

В то утро, когда Настя собиралась уехать из монастыря, Шатун поджидал ее в лесочке недалеко от Суздальского посада на Юрьев-Польской дороге. У него были все законные виды, как владимирского купца по имени Леон. Более того, во Владимире он имел лабаз с приказчиками. Однако Сергей для вящей безопасности старался не появляться среди людей без большой надобности. Из этих же соображений сейчас, поджидая жену, спрятал за деревьями лошадь с коляской, да и сам спрятался среди кустов.

Вот появилась Настя. Но она была не одна, с ней шла молодая незнакомая женщина. Шатун вышел из кустов, нахмурился и тихо спросил:

— Зачем с тобой чужая?

Настя виновато улыбнулась:

— Это ж боярышня из Тонинского, Таисия Прокофьевна.

Таисия умоляюще обратилась к нему:

— Сергей, не сердись на Настеньку. Во всем я виновата. Мы здесь встретились с ней случайно. А я еще в Тонинском знала, что она вышла замуж за атамана-кудеяровца. Знала я, что и дед ее кудеяровец, когда он мои письма носил сотнику Юрию Васильичу.

Растерялся Шатун, успел только вымолвить:

— Ошибаешься, боярышня. Я — купец владимирский, Леоном зовут.

— И это знаю, дай Бог тебе торговли прибыльной! Я пришла к тебе за другим. Сергей, Христом Богом молю: помоги увидеться с Юрием Васильичем! Это мое последнее желание на этом свете. На коленях прошу, заклинаю, сделай божескую милость! Помоги, умоляю!

Настя и Шатун подняли Таисию, повалившуюся на землю. Она рыдала, никакие уговоры на нее не действовали. Сергей понимал, что здесь он не должен задерживаться, каждую минуту тут могут появиться люди, и сдался. Посадив женщин в тележку, стегнул лошадь кнутом:

— Ой, боярышня, боярышня! Снимешь ты с меня голову!

Под вечер остановились они в сельце Мирославле, у купца тамошнего. Оставив у него Таисию и жену, Сергей на заимку поехал один. На прощание Таисия попросила:

— Скажи Юрию Васильичу только одно: уходит, мол, Таисия в монастырь и перед разлукой на веки вечные хочет повидать тебя. Если сам будешь говорить с ним, то добавь еще: хочет испросить у тебя прощенья за грехи свои. — А потом пригрозила: — Ежели обманешь, не то скажешь — вовеки счастья тебе не видать!

У себя на заимке Шатун узнал, что Кудеяр находится у соседей, и тут же поехал туда.

Юрша тяжело переживал свое бегство из Алексиной пустыни. Долго не разговаривал с Гурьяном, будто тот виновен в чем-то. Некоторое успокоение пришло, когда Неждан, вернувшись из Москвы, без малого целый день рассказывал о тамошних делах. Сообщил и то, что тогда зимой, после исчезновения Юрши и Акима, к Агафье ночью пришли молодцы государевы. Ее с дочкой выгнали на улицу морозную, пожитки пограбили, живность всю побили, а избу и пристройки сожгли. Живет вдова Акимова у вдовушки Акулины. Та торгует пирогами разными, а Агафья помогает ей те пироги печь. Неждан зашел в избу как странник, попросил милостыню. Агафья ему хлеба вынесла, а дочка ее, на татарочку похожая, квасу налила. Потом она вышла в сени провожать странника. Тут Неждан и сказал, что сын названый помнит ее.

Вдовушку Акулину Неждан разыскал на Пожаре, купил у нее пирожков и, расплачиваясь, подал мошну с серебром, сказав, что это от Юрия Васильича. Та так обрадовалась, что уронила пирожки в грязь. Пока их собирали, он рассказал, что Юрий жив и здоров, благодарит ее, что приютила Агафью. Так они и расстались.

Далее Неждан похвастался, что был в гостях у Ивашки Сухорукова, подьячего Разбойного приказа. Встречен был без особой радости, но как странник, уставший с дороги дальней, переночевал у него. Служилый поведал, что государь занят астраханскими делами и большого отлова татей не предвидится. Борьба с ворами передана местным воеводам да губным старостам, а тем все недосуг ей заниматься...

Всю зиму Юршу ничем не обременяли, и он частенько охотился за дичью и за пушниной. А как прошла полая вода, Гурьян предложил поехать по ватажкам. Сперва они побывали на заимках Дикого Поля, потом отправились по Калужским, Вяземским и Тверским лесам.

Шатун встретил их на Нерли. Кратко рассказал о своих делах и проводил на свою зимовку. Выбрав удобный момент, потихоньку сказал Гурьяну о Таисии. Тот его ругать не стал, а велел послать соглядатаев по всем дорогам, ведущим к Мирославлю.