Старший брат царя. Книга 2

— «Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наши...»

Пошел, неся впереди себя плошку с порохом и горящей свечой. В отклонившемся пламени еще зажглись и потухли звездочки.

— «...якоже и мы оставляем должником нашим...»

Около бочки он перевел дух.

— «...и не введи нас во искушение...»

Сдвинув овчину, поставил плошку на серую массу, ощутив ладонями холодок. Подгреб, соединив порох бочки с порохом в плошке.

— «...но избави нас...»

Пламя свечи вспыхнуло — попала большая пылинка, еще одна. Вот яркая звездочка из пламени свечи падает вниз... Петр закрыл глаза...

— «...но избави нас от лукавого»....

Но взрыва нет! Открыл глаза: спокойно горит пламя свечи. Попятился, хотел уходить, но тут услыхал громкий шорох прямо за стеной и голоса татар. Теперь он не мог уйти! Сейчас татары влезут и потушат свечу. Взяв заступ, протискался к тому месту, откуда слышался разговор. Там не копали, а стучали какой-то колотушкой и прислушивались, потом опять загалдели. Понял, что они подкоп не обнаружили — принялись колотить в другом месте. И тут его взгляд упал на свечу: между пламенем и порохом — только оранжевая капля растаявшего воска! Крадучись, прижимаясь к стене, чтобы не шелохнуть пламя свечи, Петр, захватив фонарь, выбрался из каморы и, пригнувшись, побежал к выходу, ежесекундно ожидая испепеляющего толчка в спину...

Войска давно подготовились к приступу, однако ожидание затягивалось. С восходом подул ветерок, туман зашевелился, уползая в низины. Стали просматриваться стены крепости. Пушечные выстрелы слышались глуше и как будто удалялись.

И вдруг сместился, рванулся воздух, вздрогнула, качнулась земля. Через остатки тумана пробилась яркая вспышка под стеной и встал огненный столб. Лошади затоптались, забеспокоились, конь даже поднялся на дыбы под Юршей. Еще не затихло эхо, как рвануло еще громче правее, на Арской стороне. Леса и холмы многократно повторили раскаты взорванных подкопов. Перекрывая все звуки и рождая новое эхо, понесся нескончаемым рев — русская рать пошла на штурм казанской крепости.

Темные массы воев втягивались в еще дымящиеся проломы. На стены, земляные валы, насыпанные осажденными, по приставным лестницам упорно лезли русские. К крепости со всех сторон двигались все новые и новые тысячи, кое-где штурмующие уже теснили казанцев, рукопашная схватка шла на стенах, в проломах. В других местах татары брали верх, наступающие горохом сыпались вниз со стен и лестниц. А в проломы стен, в разрушенные ворота бесконечной черной рекой вливались сотня за сотней — там, за стенами, шла невидимая страшная сеча.

Стрельцы царского полка с затаенным дыханием следили за кровавой битвой, на их глазах под стенами вырастали горы человеческих тел. Увлеченные страшным зрелищем, они не видели, как к стрелецкому строю подскакал гонец, остановился около Юрши:

— Сотник Монастырский! Приказано твоей сотне в пешем строю идти на помощь воеводе Дятлову. То государево повеление.

Юрша вывел сотню на свободную площадку, приказал стрельцам спешиться, взять с собой, кроме сабель, щиты, запас стрел, луки. Коней отвести в лагерь. Коневоды подхватили по десятку коней и отошли. Многие стрельцы плакали, глядя им вослед. Аким спросил:

— За что такая честь тебе? Чем не угодил государю?

— Мыслю, за то, что не за свое дело взялись, — ответил Юрша, — искали убийцу Михаила.

— Вона как... А ну, ребятки, разбирайся десятками. Пошли.

Гонец провел их по наплавному мосту через Булак, по проходу среди стенки из тур к засыпанному рву. Перед ними возвышался мало поврежденный участок стены, зато под ним дыбились наиболее высокие холмы трупов. Над головами посвистывали стрелы — то стреляли осажденные. Подошел воевода Афанасий Дятлов, кольчуга на нем порвана, шлем криво сидел на перевязанной голове, на бороде кровь. Юршу он не узнал, заорал на гонца:

— Я ж просил тысячу! А ты сколько привел?!

— Сколько дали.

Воевода зашумел было на Юршу, но тот оборвал его:

— Не о том ведешь речь, воевода! Где лестницы?!

Афанасий опешил и вдруг тихим, безнадежным голосом ответил:

— Под стенами.

— Посылай за ними людей. Да останови своих, чтоб не болтались. Пусть разбираются по десяткам.

Решительный голос Юрши воодушевил воеводу, он начал собирать воев, щедро раздавая тычки. Аким с Захарием пополнили запасы стрел и двинулись по траншее к лучникам договориться: чтоб во время атаки поддержали их стрелами.

Доставили лестницы. Юрша приказал вязать их стенкой по пять-шесть штук. Дятлову объяснил:

— Такую стенку не оттолкнешь, да и лезть по ней сразу десятку воев можно.

Как-то само собой получилось, что распоряжался он не только своей сотней, но и остававшимися сотнями воеводы. Скоро собрали шесть стенок. Юрша велел упражняться в их подъеме. Люди охотно исполняли его приказы. Но кто-то из воевод, наблюдая за ходом штурма, заметил задержку, и над Юршей вырос разгневанный всадник, видать, из княжичей. Он орал, размахивая плеткой:

— Почто толчетесь? Так вашу перетак!! Вперед!!

Юрша громко ответил:

— Учим людей. Сейчас пойдем на стену.

— Чего учить! Вперед!

— Не учась уже ходили, смотри, сколько голов положили.