Старшина Империи. Часть первая

— Так точно, сообщу. — полковник отключил коммутатор, и обратился к Воробьеву. — Евстахий Ефимович, наши силы уже высадились, Ваш оборонительный контур перегружен, его высокопревосходительство Валентин Севович рекомендует Вам начать сопротивляться, а то ему с генерал-фельдмаршалом Краевым не интересно наблюдать за происходящим.

— Аррх, — издал какое-то рычание Воробьев. — Сардарян, план Б, доложить обстановку….

— Командир, время! — испуганно перекрикивая общий гвалт, похлопал меня по плечу Феймахер.

— Что ещё за время!? — рёву генерал-майора позавидовал бы пещерный медведь. — Что Вы еще учудили!?

— Ваше превосходительство, Вы меня остановили, и я не рассказал Вам, — я вытянулся по стойке смирно. Попытка не пытка, надо перекладывать ответственность. Ну его на фиг, на мне и так уже куча всего висит. — Мы заложили взрыв пакеты с часовым механизмом под муляжом генератора подстанции, а сейчас время…!

— Идиоты! Кретины! Это настоящий генератор! Быстро все на выход, срочно в резервный командный пункт, надо разминировать…!

Раздался глухой гул, задрожали стены, как полиэтилен парника на ветру, с потолка посыпалась пыль и люстры, стало темно.

Через несколько минут, когда всё успокоилось, в полной тишине чиркнула зажигалка, и на ладони Могуты расцвел яркий огненный шар.

— С почином тебя, Евстахий Ефимович. — поздравил генерал-майора полковник. — Давайте выбираться отсюда, мне уже надоедает держать потолок своими силами.

Всё больше и больше ярких лепестков пламени разгоралось вокруг офицеров, которые стали собираться перед погнутой дверью в подвал, они готовились расчищать завалы при помощи внутренней силы.

— Вот мы и узнали, насколько легко перехитрить глупых первокурсников морской пехоты. — иронично произнес действительный тайный советник. — Штаб уничтожен, поздравляю с победой, Гедеон Святогорович, и с повышением, а Вы, генерал-майор, займётесь приведением в образцовый порядок местной академии планетарных сил. Да, позвольте согласиться с Вами, было весело!

Глава 8

Что это было!? Я непрестанно задавал себе этот вопрос, и находил только один, вполне себе очевидный, ответ — учения. Я был в шоке. Неужели это реальность? Не игра, не сюрреализм, а самая настоящая жизнь? С этими мыслями я возвращался на корабль, затем летел в академию, стоял на плацу, где кое-как выдавил из себя торжественное «Ура», когда слушал поздравительное обращение генерал-адмирала об успешно проведенной учебно-боевой операции, посещал канцелярию. Я настолько глубоко погрузился в свои переживания, что у меня, даже злорадства не было по поводу того, что первой попавшейся группой, был отряд старшины Боброва, который взяли почти сразу после приземления, потому что барон решил на ходу сменить точку высадки, и планировал на антигравах, как можно ближе к аэродрому. Уж не знаю, что это было, паранойя, или принципиальное несогласие с моим решением, но угадайте, кого он винил в своей неудаче? Конечно же, меня. А по-другому я и не могу расценить его многообещающие грозные взгляды, которые он бросал в мою сторону на протяжении всего пути домой. Хорошо, что он со мной не разговаривал, боюсь, тогда бы я не сдержался, и отвёл бы на нём душу по полной программе.

А вот у капрала первого класса Ариафина учения сложились более успешно. Он со своей командой подобрался не замеченными к ПВО, и начал штурм управляющего пункта. К сожалению, ему просто не повезло. Именно в этот момент туда приехал какой-то штаб-офицер с проверкой, который и оказал основное сопротивление. Ребята смогли уйти без потерь, но сбросить с хвоста настойчивого планетарника у них не получилось.

Так что в совершенно поганом настроении, я оказался на поверхности Владивостока, и даже увольнительная на целые сутки не смогла изменить моего состояния. Мне необходимо было с кем-то поделиться своими мыслями и эмоциями, выплеснуть внутреннее напряжение, почувствовать поддержку, да просто услышать, что я не сошел с ума, что это мир вокруг меня такой, как будто обложенный кривыми зеркалами.

* * *

— Здравствуй, Ростислав. — Евгений Михайлович жестом предложил присаживаться в уже знакомое, и привычное для меня кресло.

Да, я первым делом решил посетить своего психотерапевта. Я не знаю другого человека, который бы мог меня спокойно выслушать, не осуждая, не сравнивая с другими людьми, и объективно воспринять мою картину происходящего, оказав поддержку, и помощь в попытках разобраться в минувших событиях.

— Здравствуйте, — кивнул я, присаживаясь на своё место.

После приветствия воцарилась минутная тишина. В отличие от похожих мгновений при общении с другими людьми, здесь я не испытывал неловкости, или какой-то потребности что-то срочно сказать. Мы просто молчали, мне было очень комфортно, и я спокойно собирался с мыслями, решая с чего бы начать, не хотелось вываливать все одним потоком.