Старый патагонский экспресс

Перелет до Куско дался мне очень тяжело, и после обеда мне стало еще хуже. Но я решил не поддаваться горной болезни. Слегка покачиваясь, как моряк на палубе, и борясь с приступами тошноты, я гулял по городу. На всем лежал какой-то бурый налет отстраненности от остального мира, и везде я натыкался на следы землетрясения, случившегося еще тридцать лет назад. Грубо говоря, единственными уцелевшими зданиями оказались укрепления и дворцы инков, не подвластные ни стихиям, ни времени. Индейцы на каждом углу торговали свитерами из альпаки, одеялами, пончо и вязаными шапочками. Приземистые и оплывшие, они напоминали чем-то шахматные фигуры, особенно женщины в трех теплых юбках, надетых одна на другую, и толстых гетрах. Тяжелые, квадратные — их как будто невозможно было опрокинуть. Великие мастерицы ручной вязки, они могли одеться достаточно тепло благодаря шерсти, получаемой с их домашних животных. Только шляпы не были вязаными: вы вряд ли встретите индейца без шляпы, как правило, из дешевого фетра. Вот уже несколько недель я безуспешно расспрашивал всех подряд, почему индейцы так любят эти свои шляпы, но не получил ни одного оригинального или хотя бы забавного ответа, не говоря уже о таком, который бы действительно объяснял столь странную популярность европейских шляп. В Куско мне довелось услышать, как эту тему обсуждают двое туристов.

— Я так и не въезжаю: зачем им шляпы? — говорил один.

— Это как почтовая марка, понял? — ответил второй.

— Нет.

— Ну слушай. Все лижут почтовые марки, но никто не исследовал, вредно это для здоровья или нет. Вот так же и с этими шляпами.

Впервые за все время, проведенное за пределами Штатов в своей бесцельной поездке, я повстречал таких же бесцельных путешественников. Я позиционировал себя как преподавателя. Они позиционировали себя как студентов. Есть свои преимущества в статусе студента: студенческие скидки, студенческие пошлины, студенческие отели. Здоровенный лохматый детина средних лет торчал у окошечка кассы и возмущенно орал:

— Послушайте, я же студент! Мне положена скидка! Черт, он не верит, что я гребаный студент! Эй…

Прослышав о дешевизне этих мест, они стекались сюда толпами. Их разговоры были предсказуемы и вечно крутились вокруг цен, курса обмена валюты, дешевых отелей, дешевых автобусов и как кому-то («Он тоже гринго?») удалось пообедать за пятьдесят центов, или выторговать свитер из альпаки за доллар, или переночевать бесплатно в какой-нибудь глухой индейской деревне. Среди них большинство составляли американцы, но встречались и голландцы, и немцы, и французы, и англичане, и скандинавы, и говорили они на одном общем языке и всегда о деньгах. Самым главным достоинством для них было умение продержаться здесь, в перуанских Андах, как можно дольше, обманывая систему и не платя ни пошлин, ни налогов.

Индейцев подавляла необходимость продавать свой «шик-блеск» (свои свитера они также называли «шик-блеск») этим людям. При том уровне безработицы, который установился в Перу, постоянная работа казалась чудом, и улицы наводняли нищие и бездомные. Но разве можно было рассчитывать на доход от тысяч вырядившихся в пончо иностранцев, шатавшихся повсюду и ни в чем себе не отказывавших, но при этом явно не имевших никаких источников дохода? Туристы — простое и понятное племя: они приезжают, они ходят тут и там, они не торгуются и не возмущаются. Но эта армия с рюкзаками несла тревогу.

Их нашествие уже оказало определенное влияние на Перу. Прежде всего, снизилась уличная преступность. Они никогда не имеют при себе много денег, но то, что имеют, защищают не жалея живота. Перуанские карманники и гопники, рискнувшие посягнуть на собственность этих людей, совершали роковую ошибку, потому что в драке теряли больше, чем удавалось стащить. Я сам за время моего пребывания в Куско и его окрестностях неоднократно слышал яростные вопли и видел, как разъяренный голландец или озверевший американец брали за глотку перуанца. Ошибка, которую совершали местные грабители, состояла в расчете на то, что предполагаемая жертва окажется одиночкой. Они понятия не имели об их принадлежности к единому племени, где всегда готовы прийти на выручку собрату. Им не составило бы труда безнаказанно ограбить меня или ту же Мэри Макуорт. Но бородатый детина в пончо, накинутом поверх футболки с надписью «Калифорния — штат любви», и с пустым рюкзаком, в котором денег едва хватит на обратный билет до Лимы, был совершенно не похож на меня. Он был крут, и он не боялся ответить ударом на удар.