Старый Петербург. Адмиралтейский остров. Сад трудящихся

Аннинская комиссия построения Петербурга, обладая безусловно большим творческим размахом, в то же время отличалась изумительною любовью к деталям: кажется, ничего не пропускала эта комиссия, она учитывала самое незначительное местное явление, она принимала во внимание всякую особенность и, кроме того, проявляла заботу не только о сегодняшнем дне, нет, ее проекты таковы, что должны были удовлетворить потребности обывателей на много, много лет вперед. Быть может, это происходило от того, что в комиссии вместе с рассудительным немцем фон-Зиггеймом заседали рядом два славянина: архитектор Еропкин, побывавший в Италии и прочувствовавший красоту итальянского гения, и русский самородок Земцов, ездивший только в Стокгольм, чтобы вывезти оттуда мастеровых людей и нашедший в самом себе и в условиях своей родины достаточно материала для творческой деятельности. Все эти особенности Аннинской комиссии ярко отразились в разбираемом нами проекте Мытного двора: «И понеже то место, — писала комиссия, — где этот Мытный двор построить рассуждено, весьма низкое (вот и еще любопытная деталь топографии изучаемой нами местности), а для большой воды надлежит в лавках и амбарах делать полы выше той воды на 2

или 3 фута и для того под теми лавками каменный фундамент будет не малою вышиною; того ради, дабы тот фундамент втуне не остался (какую предусмотрительность высказывает комиссия, как заботится она о казенных суммах!) под те лавки и амбары сделать для поклажи масла и соли и тому подобных товаров погреба со сводами же, с которых равно как и с лавок будет казенный сбор». Но этот проект, по своей грандиозности, особенно принимая во внимание, что он составлялся 180 лет тому назад, не удовлетворил комиссию, и она вносит в него последний штрих, дающий картине и смысл и жизнь.

«А напротив того Мытного двора от Фонтанной речки и для удобного приставания судов сделать гавань, длиннику по речке 60, а поперечнику 30 сажен (т.-е. квадратной площадью, поясним от себя, в ³

/₄

десятины) и от той гавани вверху по оной фонтанной речке до моста, что против церкви святых праведных Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы, ту речку вычистить и вынятою землею около того Мытного двора низшие места повысить, а у объявленной гавани, тако ж и берега в тех местах, где означенная выметка будет, укрепить таким образом, как в Мойке речке берега ж укрепить велено».

По Ладожской системе хлеб, припасы, товары на барках спустятся по Неве до Фонтанки, но которой пройдут к новоустроенной гавани, пристанут вплотную к Мытному двору, куда их и выгрузят без особого труда, а в то же время обыватель на шлюпках и баркасах, по той же самой Фонтанке, из Литейной и Московской части, въедет в ту же гавань, закупит нужный себе провиант, сложит его в свои лодки и так же легко и удобно доставит домой.

Что за идиллия рисовалась нашим предкам! Как им хотелось все же осуществить неосуществленный проект Петра Великого об устройстве из Петербурга, если не Венеции, то Амстердама с их каналами! Правда, при этом не принималось во внимание маленькое обстоятельство: продолжительная зима, не позволявшая обывателям чуть ли не ²/_з года пользоваться водным сообщением, но стоит ли обращать внимание на такую мелочь — проект так красив по своему замыслу!