Стать японцем

В конце XIX в. похожие идеи уже высказывал и Миякэ Сэцурэй. Но тогда его мало кто слышал, он слыл оппозиционером. Теперь подобная точка зрения становится все более востребованной, а самого Миякэ в 1943 г. наградят орденом Культуры.

Все усилия сделать японское тело таким же, как европейское, закончились провалом. Поэтому появление сочинений, утверждающих, что японское тело хорошо и красиво само по себе, является только закономерным и естественным. Таким образом, была предпринята попытка подойти к проблеме совсем с другой стороны: то, что раньше считалось «недостатком», объявить достоинством.

Уже давно стало понятно, что эстетические идеалы Японии и Запада различны. Это касается как восприятия природы, так и восприятия человеческой внешности. Один из героев Нацумэ Сосэки, художник Харагути, утверждал: «На Западе красавиц рисуют с огромными глазами, даже забавно. А вот в Японии — с узкими... У всех у них глаза узкие, как у слона. Столь различный критерий красоты на Западе и на Востоке на первый взгляд может показаться странным, на самом же деле все очень просто. Европейские женщины — большеглазые, поэтому большие глаза и являются мерилом красоты. У японок же глаза маленькие, японские женщины словно из семейства китовых... Эта национальная особенность, естественно, отразилась и на эстетическом вкусе... Их высоко ценят и рисуют на своих картинах Утамаро и Сукэ-нобу. Но когда европейский художник берется изображать такие глаза, то, как бы он ни старался подражать японскому стилю, женщина у него получается слепой и впечатление производит весьма неприглядное»³⁷

.

К концу 20-х годов складывается такая культурная ситуация, когда стало возможным говорить не просто о разнице эстетических установок, но и о том, что японское тело превосходит западное в эстетическом отношении. В 1929 г. прозванный «японским Роденом» знаменитый скульптор Асаку-ра Фумио (1883—1964) опубликовал статью «Телесная красота японцев»³⁸

. В этой статье автор призывает японцев обнаружить в своем теле то, чем им следует гордиться. Основной упор при этом делается не на физическую мощь тела, а на эстетическую красоту (глаз, волос, лица, рук), дополняемую вполне дилетантскими (кое-где и весьма путаными) рассуждениями о «физиологичности» устройства японского тела. Автор полагал, что «черные глаза» японцев намного красивее «светлых глаз» европейцев. Помимо этого, черный цвет глаз якобы обладает лучшей светопоглощающей способностью, а потому лучше «усваивает» объект видения. «Кроме того, узкий разрез глаз японца позволяет увеличить угол зрения. Если у европейцев он составляет 160— 170 градусов, то японцы способны ясно видеть предметы по дуге в 180 градусов».

Переходя к характеристике волос японцев (и в особенности японок), автор утверждает: «Считается, что черные пышные волосы, которые ниспадают, подобно веткам ивы, являются символом крепкого здоровья. И здесь никто не может сравниться с японцами по красоте волос, которыми мы должны гордиться. Сами европейцы говорят, что волосы у японцев неподражаемы, они восхищаются ими и возносят им хвалу. Те же японки, которые природную красоту своих волос уродуют завивкой и превращают их в какое-то птичье гнездышко, воображая себя при этом западными красавицами, — эти женщины поражены “болезнью западничества”. Они сами отказываются от собственной красоты, восхищаются непонятно чем и заслуживают звания недоумков».

Асакура Фумио находил, что впечатление о «негармоничности» строения тела японца вызвано тем, что они отказываются от национальной одежды в пользу европейской. «Если носить европейскую одежду, то тогда покажется, что ноги у японцев по отношению к туловищу — коротки, и все тело лишено соразмерности. И тогда любое движение будет выглядеть каким-то ущербным. Станешь танцевать европейский танец — все телесные недостатки станут тут же видны. Однако это совершенно естественно. И одежда европейцев, и их танцы сработаны, придуманы и гармонизированы в расчете на их тело. Представим себе европейца, обрядившегося в японскую одежду — зрелище выйдет престранное. Европеец в ней будет выглядеть нелепо, он не будет смотреться естественно в одежде, скроенной под японца. И пусть этот европеец попробует станцевать не свой танец, а японский. И куда тогда подеваются изящные, прелестные и полные очарования движения, присущие японскому танцу? Европеец будет выглядеть еще смешнее, чем японец, танцующий по-европейски».