Стать смыслом его жизни

В комнате он быстро покидал в сумку все самое необходимое, прихватил ноутбук, тщательно проверил документы. Через пять минут он уже сидел за рулем «Форда», капот которого еще не успел остыть. Донской думал о Кате. За все время, которое он провел в квартире после того, как она упала, из кухни не донеслось ни звука. А вдруг он убил ее?

Саша повернул ключ зажигания и медленно выехал со двора. Он ехал по искрящимся предновогодним весельем улицам, а в висках колотилось:

— Убил… Убил… Убил…

Донской приехал в ту же гостиницу, в которой совсем недавно развлекался с Сандрой, и позвонил ей.

— Я готов, завтра жду тебя у нашей гостиницы, хочешь — приходи сегодня, я в том же номере.

— Не знаю, мы же договорились в четверг, — ответила она тоном испуганной девочки, которую он встретил на вечеринке «Посейдона». — Сегодня точно не смогу, а завтра, — и она пропела:

Вас когда полюблю?

Быть может, никогда…

А может, в четверг,

иль завтра, с утра.

Сегодня же — нет. Нет. Не вас^[24].

«Ну и черт с тобой, завтра так завтра», — подумал Донской, заказал в номер бутылку водки, выпил и забылся тяжелым сном без сновидений.

Утром он заехал за деньгами. Все прошло как по маслу: пухлые пачки сиренево-розовых пятисотевровых бумажек радовали глаз и занимали не так уж много места в сумке для ноутбука.

В офисе «Ники» праздничной обстановки не чувствовалось — все собранны и сосредоточенны. Да и самому Донскому было тошно. Мысль то и дело возвращалась к Кате.

Он достал мобильный и набрал ее номер. С дисплея смотрели печальные серые глаза.

— Извините, Александр Дмитриевич, — в дверь просунулась Анина рука с трезвонящим телефоном. — Вы Кате звоните, а она телефон вчера забыла на столе.

Саша вскочил, выхватил у секретарши телефон. Аппараты были почти одинаковыми, только у Донского более массивный, мужской, а у Кати — маленький, женский, с экрана которого на Александра смотрел он сам, улыбающийся, загорелый. Эту фотографию Катя сделала летом, когда они только познакомились.

Донской подошел к зеркалу, посмотрел на свое отражение. Он сам себе был отвратителен: желтоватая кожа, мешки под глазами. Попытался еще раз найти в Катином мобильнике свою фотографию, но вместо этого увидел Веру. Милую, грустную, с глазами, казалось, смотревшими в самую душу.

«Что же ты наделал?» — спрашивали эти глаза. Саша подключил телефон к компьютеру, загрузил Верину фотографию. Глаза стали еще больше, еще светлее, еще грустнее. Казалось, сама совесть смотрит на него с экрана. Если бы в этот момент в комнату вошла Катя, Донской бросился бы перед ней на колени, чтобы вымолить прощение за свой поступок и за каждое сказанное вчера слово. Но вместо Кати вошел Никита.

— Привет! Ты чего, дома не налюбовался? — он, видимо, принял Веру за Катю, но, подойдя ближе, понял, что ошибся. — Это… Вера?

— Вера, Вера, — Донской почувствовал, как обаяние Вериных глаз рассеялось, он вновь вспомнил обо всех предательствах, совершенных вокруг него за последние дни, и сказал:

— Мы с Катей расстались, теперь я с Верой. Никому ничего не говорили — ты первый. Сразу после Нового года мы отправляемся в Европу — погуляем немного, развеемся.

— Но как?! — удивлению Богданова не было предела.

— На машине.

— А она сказала, что на самолете…

— Ну да, она — на самолете, а я — на машине, — Донской молниеносно воспользовался временным помутнением рассудка у бывшего друга, вызванным его словами, — а там встретимся. На машине же гораздо удобнее, согласен?

— Согласен… — на Никиту было жалко смотреть. Он весь как-то потух, обмяк.

— Ладно, я поехал, мне еще Вере надо какой-нибудь подарок купить. Думаю, кольцо, вот только не знаю — с бриллиантом или изумрудом? Как думаешь?

Никита пожал плечами.

— Остаешься за старшего, сам определись, на сколько отпустить этих бездельников, и не забывай о санкциях «Посейдона», если мы сорвем сроки.

«Вот ведь какой лопух! — подумал Донской, садясь в машину. — Такого даже обманывать неинтересно. Надо же как совпало — Вера тоже едет в Европу! Может, там встретимся? Что такое Европа по сравнению с бескрайними просторами Вселенной!» Александр был доволен жизнью. Он молод, красив, богат, едет путешествовать — о чем еще можно мечтать!

Через час, предварительно заехав в банк и положив часть денег на карточку, Саша встретился с Сандрой.

Одетая во все белое, девушка походила на девочку-снежинку на новогоднем утреннике. Короткая белая шубка, смешная шапочка с трогательными помпончиками, варежки, детские сапожки, маленький рюкзачок в руках — перед Сашей стояла донельзя смущенная школьница, в душе которой боролись страх и желание подсмотреть, что же там, за дверью зрелости.

— Ну что, поехали? — спросила она и, не дождавшись ответа от попутчика, потрясенного видом этой белоснежной невинности, пропела:

Вы сегодня нежны,

Вы сегодня бледны,

Вы сегодня бледнее луны…

Вы читали стихи,

Вы считали грехи,

Вы совсем как ребенок тихи^[25].

— Поехали, — очнулся Донской, — только сначала забежим в гостиницу, у меня там кое-какие вещи остались. А ты вот так, налегке?