Статьи, эссе, интервью

Любил греческую скульптуру. Понравится статуя, берет себе, отдает нехотя, под нажимом. Работа Лисиппа[25]

: юноша, стригилом стирающий с кожи песок после состязаний. Велел перенести ее в свою спальню. Греколюб, греками себя окружал, наводил темн'oты александрийского, ученого замеса. До старости читал много, отыскивал пассажи потемней и раздразнивал придворных мудрецов. Ирония тонкая, тоже александрийская, вечно недоговаривал, скрывал что-то. При этом был сдержан необычайно. Последователь стоицизма, полагают иные. Добродетели взращивал тщательно, как редкое растение. Верил, что станет опекуном, поводырем империи, первым сенатором, и предоставит сенату свободу действий большую, чем за последние сорок лет. Не надо, просил, посвящать ему храмов, множить изображения. Городская сутолока тоже была не по нраву. Выказывал философское упорство в своих предприятиях. Недаром несколько лет провел на Родосе в самовольном изгнании.

Автобус из Террачины в Сперлонгу. Площадь размером с тележное колесо, спуск к морю. Джинсы мы закатали до колен и вошли в воду. Пока я обувался, подползла волна. Промочил носки. Купил женские, в розовую полосочку. Отправились в сторону музея, туда, где скалы врезаются в море. Вход в музей нашли с трудом, возле солярия. Билетер (почти оливковый цвет кожи, сумасшедше-красивый длинный нос с горбинкой, губы вырезаны из мягкого камня, глаза шальные, две черных дырочки), увидев мою бейсболку с логотипом «Italia», поморщился, назвал цену билета на английском языке и больше не говорил ни слова. В единственном зале собраны фрагменты скульптур из грота. Вот спутники Улисса держат увесистую пику, подбираясь к циклопьему глазу. Ослепление в темном углу пещеры. Полифем возлежит на камне, вальяжная поза спящего. Ахейцы приближаются тихим шагом. Момент перед ослеплением, греки — человеческая малость и подлость. Полифем — красив, одну руку запрокинул, а другой касается нижней части живота. Наконечник пики почти достиг бороды циклопа, а они в войлочных шапках ползут, пигмеи, нет, расторопные крысы. Сладко почивает он, мощным телом припаянный к белому камню.

В центре зала свора собачьих голов Сциллы. Улисс тревожно смотрит наверх. Человек, пирующий в гроте с Тиберием, внутренним зрением должен увидеть не своды грота, а продолжение воздуха и высокий проем пещеры, в которой обитала гомеровская Сцилла. Говорят, что фрагмент мраморного корабля находился посреди бассейна, и лица пирующих были обращены на закат солнца. Собачьи головы Сциллы вонзаются в мраморную плоть, вживляясь в нее; люди Улисса извиваются, как рыба на крючке. Во рту Улисса черно. Смрадом потянет из этого рта, если герой оживет. До воскрешения остались секунды. Тень случайного посетителя ложится на войлочную шапку. Вздрагивает каменный войлок. Собачьи головы вьедаются в плоть. Летучее, круговое движение гибели. Воронкообразный восторг при виде кривящейся боли и скользкого страха. Перед гротом в бассейне плавают серебристые рыбы, медленно плавают, лениво. Кто подкармливает их, чтобы они не сдохли?