Статьи и проповеди. Часть 8 (25.03.2013 – 14.12.2013)

Есть в Париже центр современного искусства, именуемый Центр Помпиду. Свое имя центр получил от имени основателя — премьер-министра Пятой республики, а затем, вслед за де Голлем, и президента ее. Главной любовью Помпиду (тоже — Жорж, как и Клемансо) всю жизнь была не политика и власть, а французская поэзия! Он был ярким литературоведом и сам о себе однажды сказал: «Обычно считается, что я занимаюсь политикой. Но, кроме того, я испытываю не только что вкус, но настоящую страсть к поэзии. И я задался следующим вопросом: не два ли человека живут во мне, как сказано в одном из псалмов? Один стремится к Богу, то есть к поэзии, а другой подвержен дьявольскому искушению, то есть политической деятельности? Или же можно утверждать, что поэзию и политику можно примирить?»

Пока читаем цитату, позволим пожужжать над ухом одному любопытному вопросу, а именно: можем ли мы представить у нас политиков наивысшего ранга, рассуждающих на подобные темы? Ответ, скорее всего, будет не в пользу евроинтеграции. Но послушаем, что говорит дальше Помпиду о пресловутой несовместимости политики и любви к поэзии.

«Я прихожу к убеждению, что сходства между тем и другим поражают, и что разница заключается только в темпераменте. Поэты и политики должны глубоко интуитивно знать человека, его чувства и стремления. Но, в то время как поэты излагают их с большим или меньшим талантом, политики стремятся их удовлетворить с большей или меньшей удачей. И поэтов, и политиков должно вести некоторое представление о смысле жизни и, не побоюсь этого слова, жажда идеала»

Вот как. В то время как мы привыкаем рифмовать политику с беспринципностью и полным вытеснением идеалов выгодой, другие люди, не по слуху знакомые с политикой, утверждают, что политике, как и поэзии присуща жажда идеала.

В то время, когда пишутся эти строки, информагентства бесстрастно сообщают о разгоне демонстрации на Елисейских полях в Париже. Демонстранты — сторонники традиционного брака и противники, соответственно, усыновления детей семьями геев, равно как и противники пропаганды гомосексуализма в целом. Полиция их разгоняет газом и дубинками. Так закатывается солнце разума над Европой. Подозреваю, что у многих возникнет соблазн сказать: «И что? Помогли им политики-интелелктуалы? Не смердит ли на весь мир смертными грехами хваленая западная ученость и утонченность?» Вопрос законный и выпад серьезный. Но если мы совершим бегство в сторону подчеркнутой простоты, граничащей с добровольным невежеством, то вряд ли это нас от грехов защитит. Поэтому я продолжаю тему.

В 1961 году в авиакатастрофе погиб Генеральный Секретарь ООН, швед по национальности Даг Хаммаршельд. По образованию филолог, этот политик мирового уровня был по совместительству эссеистом и поэтом, да к тому же очень религиозным человеком. И я вновь уперто подчеркиваю, что если жадность, хитрость и ограниченность кажутся у нас обывателю привычными характеристиками власть предержащих, то не везде это так и не обязательно это так. Швед Хаммаршельд тому подтверждение. Через два года после его гибели, свет увидели дневники генсека ООН под названием «Путевые знаки». Название взято из книги пророка Иеремии 31:21. Вот этот текст. «Поставь себе путевые знаки, поставь себе столбы, обрати сердце твое на дорогу, на путь, по которому ты шла; возвращайся, дева Израилева, возвращайся в сии города твои. Долго ли тебе скитаться, отпадшая дочь?» В дневниках перед читателем предстает обаятельный, скромный и образованный человек, чуждающийся шума и славы, любящий книгу и глубоко мыслящий о человеческой жизни. А вот еще пример, уже не европейский. Джавахарлал Неру.

Этот первый премьер-министр независимой Индии был долго преследуем колониальными властями, и более 10 лет провел в тюрьме. В тюрьме Неру мучило то, что он никак не влияет на воспитание единственной дочери (небезызвестного впоследствии политика Индиры Ганди). В итоге отец пытался, хотя бы при помощи писем, влиять на воспитание ребенка. Современники сразу «раскусили» масштаб переписки, и вскоре письма были собраны воедино. Так родилась книга-трехтомник о всемирной истории, а точнее — «Письма к дочери, содержащие свободное изложение истории для юношества».

Неру учился в метрополии, то есть в Англии. На учебе брюк даром не протирал, и был способен к такому цельному и всеохватному историческому мышлению, что уже один лишь перечень писем-глав с названием тем дает понять — перед нами творение человека с умом обширным и цельным, каким и должен быть ум государственного мужа.